Особенно,... 
13 
– А вы придете посмотреть меня на площадке? – повернулась Фэй к Гарриет, умоляюще глядя на подругу. Сейчас она походила на ребенка. Гарриет мягко улыбнулась и покачала головой.
– Ты же знаешь, как я все это ненавижу, Фэй.
– Но вы мне так нужны.
Фэй вдруг впервые показалась Гарриет очень одинокой, и она ободряюще похлопала подругу по руке.
– Ты тоже нужна мне, девочка. Но в советах актрисы ты теперь не нуждаешься. Ты талантливее меня. Все будет отлично. Я знаю это. Мое присутствие на съемках только отвлечет тебя.
Впервые за долгое время Фэй нуждалась в моральной поддержке на съемочной площадке. И все еще ощущала внутреннюю дрожь, простившись с Гарриет в Сан-Франциско и отправляясь вдоль побережья туда, где жили Херсты, скромно называвшие свое поместье «Дом». Всю дорогу она думала о Гарриет.
Почему? Она и сама не знала, но сейчас ей было одиноко, как никогда раньше. Она скучала по Гарриет, по старому дому в Пенсильвании, по родителям. Впервые за последние годы Фэй показалось, что в ее жизни чего-то не хватает, но никак не могла понять, чего именно. Она пыталась убедить себя, что нервничает из-за новой роли, но дело было не в этом. В ее жизни уже давно не было мужчины. Гарриет права – плохо, что она никак не сделает свой выбор, но Фэй никого не могла представить рядом с собой.
Просторы имения Херстов показались ей пустыннее, чем обычно. Там собралась дюжина гостей, все шумно веселились, но Фэй вдруг поняла, как все это ей чуждо, а люди неинтересны. Единственное, что имело смысл – работа. Только два человека привлекали Фэй – Гарриет Филдинг, жившая в пятистах милях от Лос-Анджелеса, и ее агент Эйб Абрамсон.
В конце концов, до боли в челюстях наулыбавшись за эти бесконечно однообразные дни, Фэй с облегчением отправилась назад. И приехав домой, открыв своим ключом ворота, пройдя наверх в белое великолепие спальни, почувствовала себя в сто раз счастливее, чем за всю последнюю неделю. Как хорошо дома! Гораздо лучше, чем в большом имении Херстов.
Фэй со счастливой улыбкой повалилась на песцовое покрывало, скинула туфли и, уставившись в потолок, на прелестную маленькую люстру, с волнением подумала о новой роли. На душе снова потеплело. Подумаешь – нет мужчины. Зато есть работа, и она счастлива, очень счастлива.
Весь следующий месяц она трудилась денно и нощно, впиваясь в каждую строчку новой роли – пробовала разные жесты, мимику, взгляды, днями бродила по дому, говорила сама с собой, пытаясь влезть в шкуру женщины, которую предстояло сыграть. В этом фильме муж сводит ее с ума, отбирает ребенка, и она пытается совершить самоубийство. Но постепенно поймет, что во всем виноват только он, вернет ребенка и убьет мужа.
Финальный акт отмщения волновал Фэй и внушал сомнения. Как отреагирует публика – потеряет ли симпатию к ней или полюбит еще больше? Заденет ли она чувства зрителей? Завоюет ли их сердца? Это было чрезвычайно важно для нее.
Начинались съемки. Фэй появилась на студии точно в назначенный час; сценарий лежал в портфеле из крокодиловой кожи, который она всегда носила с собой; чемоданчик с косметикой и вещами тоже был при ней. Фэй прошла в свою уборную спокойной деловой походкой, которая одних очаровывала, а других бесила. Фэй Прайс прежде всего была профессионалом, взыскательным к себе до педантичности, но никогда не требовала от других того, чего не могла потребовать от себя.
Студия обычно давала служанку, чтобы помогать Фэй переодеваться, хотя некоторые актрисы приводили своих. Но Фэй никак не могла представить себе Элизабет здесь и оставляла ее дома. Женщины, которых предоставляла студия, отлично знали свое дело. На этот раз к ней приставили англичанку Перл, она и раньше работала с ней. Женщина была чрезвычайно разумна, и Фэй наслаждалась ее остроумием. Перл работала на студии давно, и некоторые сцены в ее пересказе до слез смешили Фэй. И в это утро она с радостью снова встретилась с нею. Англичанка развесила платья, вынула косметику, избегая дотрагиваться до портфеля, поскольку однажды уже совершила такую ошибку и накрепко запомнила, что Фэй не терпит, когда кто-либо сует нос в ее сценарий. Она принесла кофе с молоком, приготовленный так, как любила Фэй. В восемь утра пришла парикмахерша. Перл подала актрисе яйцо всмятку и тоненький тост. На площадке знали, что англичанка способна творить чудеса, обожая брать актрис под свою опеку, но Фэй никогда не злоупотребляла своим положением, и той это нравилось.
13 
