Последние отзывы

  43  

Душой доктора богословия склонялись — в силу привычки и естественного расположения — к светлому пути костров, о котором мечтал декан. Комиссия, знавшая о безупречной репутации декана, готова была вынести строгий приговор еще до того, как обвиняемый успел произнести хоть слово в свою защиту. Не потому, что сочла открытие анатома демоническим, совсем напротив, с точки зрения докторов богословия, открытие Матео Колона было настоящей находкой для церкви. Оно наконец-то объясняло одну из самых волнующих тайн — и, разумеется, одну из самых темных проблем: проблему женщины. Дело было не столько в самом открытии, сколько в его авторе. Вдобавок, вызывало опасения распространение подобных знаний. Если все обстояло так, как утверждал анатом, Amor Venens превращался в настоящее орудие власти над изменчивой волей женщины. Обнародование подобного открытия было чревато множеством неприятностей. Что если открытие Матео Колона окажется в руках врагов Церкви? С какими бедствиями столкнется христианство, если объектом греха овладеют приверженцы дьявола, или сами дочери Евы, не дай Бог, поймут, что у них между ног — ключи от рая и ада? Логика подсказывала следующий ход событии: если Amor Veneris управляет волей женщины, то власть над органом сладострастия, а значит, и над волей женщины получит медицина вообще и хирургия в частности. Уметь дотрагиваться. Уметь резать.

Несомненно, самая благоприятная судьба, которая могла выпасть на долю «De re anatomica» — стать ревностно хранимой тайной церкви, зачисленной в «Indices librorum prohibitorum»*. Но кто мог поручиться, что Матео Колон, даже поклявшись, сохранит открытие в тайне? Кто мог поручиться, что сам анатом не воспользуется своим открытием? Впрочем, в руках церкви его находка могла бы оказаться чудесным средством направить капризное и строптивое стадо на путь добродетели и святости — к примеру, уничтожив прибежище дьявола в теле женщины. Если этот орган ответственен за грех, то почему бы с самого начала не избавить всех женщин от сладострастного Amor Veneris? Обрезали же крайнюю плоть евреи. На то имелись свои причины. Впрочем, это были сплошные домыслы. Важным, насущным было любой ценой сохранить открытие в тайне. Поэтому комиссия намеревалась вынести приговор, открывающий путь суду Святой Инквизиции.

Труд Матео Колона не разделил судьбы автора. «De re anatomica» вошел в мрачный список «indices librorum prohibitoaim», начало которому положил сам папа Павел III в 1543 году. Анатом клятвенно обещал сохранить свое открытие в тайне. При этом условии Матео Колон сохранял себе жизнь.

Седьмого ноября 1558 года, в день, когда кардинал Карафа получил письмо из Рима, комиссия докторов богословия обнародовала заключение, которое явно предназначалось для некоего адресата в Риме.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ КОМИССИИ

I

Заключение комиссии докторов богословия, направленное декану университета Падуи

Комиссия, созванная вами для рассмотрения деятельности регента кафедры анатомии, автора «De re anatomica», хирурга Матео Ренальдо Колона из возглавляемого Университета, ознакомилась с докладами, свидетельскими показаниями и заявлениями обеих сторон.

Комиссии не удалось понять причину враждебности, которую вы питаете к вашему сотруднику, а также разобраться в противоречиях ваших гневных рассуждений, если только гнев и рассуждения позволительно поставить рядом. Возможно, первое и помешало вам увидеть вещи такими, каковы они есть.

Синьор декан, в том, что касается оценок и обвинений, выдвинутых вами против «De re anatomica», особенно главы XVII, то здесь мы можем только полагаться на ваше мнение, ибо, как вы заявили, работа проходила под вашим «неусыпным надзором».

Тем не менее, наш разум не в силах вместить представленный вами силлогизм. Сперва вы называете открытие вашего анатома абсурдом, потом обвиняете его в плагиате и узурпации, поскольку орган, о котором идет речь, по вашим словам, был описан еще в античные времена Руфом Эфесским и Юлием Поллуксом, арабскими анатомами Абул-Касисом и Авиценной, а также Гиппократом и даже Фаллопием. Давайте условимся: либо мы примем во внимание первую посыпку и будем утверждать, что такого органа нет, либо учтем вторую и заявим, что он известен столь же хорошо, как и легкие.

Мы же, со своей стороны, не знакомы ни с одним предыдущим описанием этого органа и не можем подтвердить ни его существования, ни его отсутствия.

  43