очень нудно 
99 
Могла ли она представить, что наследник состояния Маллони будет сидеть в ее бедной гостиной и выстругивать дешевые карнизы для занавесок? В ту ночь она вдруг увидела в нем хорошего человека. Дженис спросила себя, не лучше ли было бы, останься Питер для нее картонной фигуркой без души и тела, которую можно ненавидеть.
Бетси сидела на солнышке, пытаясь передать на бумаге яркие краски осенних листьев. Дженис одним глазом поглядывала на девочку, прибивая последнюю рейку для занавесок. Тут только она заметила всадника. Он уже соскочил с коня и смотрел на Бетси.
Дженис застыла на месте, не в силах дышать. Она уставилась в окно, пытаясь унять волнение. Только не паниковать, это не Питер! Не может быть! Светлые волосы? Они могут быть у кого угодно. К тому же, насколько она помнила, тот был выше ростом и крупнее. Дженис закрыла глаза.
Она его узнала. Прошло столько лет, но она его узнала. Даже если бы он облысел и потолстел на сто фунтов, она и тогда узнала бы его. Себя не обманешь — это Стивен, он их нашел!
Спрятав дрожащие руки в передник, Дженис слезла со стула и пошла к двери. Она не хотела ни встречаться с ним, ни говорить. Она не знала, какого черта он заявился сюда, в эту глушь, и как вообще узнал дорогу. Не знала и не хотела знать. Она хотела лишь одного — чтобы он уехал.
Но он смотрел на Бетси и подходил к ней все ближе, и надо было его остановить. Надо было как-то отвлечь его от ребенка. Ее ребенка, а не его! Если не считать ту единственную ночь их убогого и жестокого соития, то он не имел никакого отношения к этому невинному созданию, сидевшему на полянке. И сейчас, когда Дженис узнала, какой может быть настоящая любовная близость, она понимала, что в ту ночь Стивен даже не занимался с ней любовью. Он просто удовлетворил свою похоть и бросил ее.
Она презирала его. Но ни тени этого презрения не отразилось на ее лице, когда Дженис вышла во двор, намеренно отвлекая его внимание от своей дочери. Увидев ее, Стивен тут же повел своего коня к дому, то есть в противоположную сторону от Бетси. Девочка, казалось, даже не заметила его появления.
— Доброе утро, Дженис.
Его серо-голубые глаза были все такими же обманчиво ясными. Как и тогда, они оценивающе осмотрели ее с головы до ног.
Она не думала, что ее пыльное рабочее платье из клетчатого льна заслуживает хоть какого-то интереса, но он и не смотрел на платье. Раньше она обычно краснела от такого его взгляда, но сейчас ей просто хотелось плюнуть ему в лицо.
— Что ты здесь делаешь, Стивен? — спросила она, изо всех сил стараясь говорить спокойно.
Дженис не стала делать вид, что не узнает его. Зачем? Она сразу узнала его, хоть и прошло уже десять лет. Из красивого парня он вырос в красивого мужчину, но годы тяжелого существования проложили морщинки вокруг его глаз. Как видно, бросив Дженис, сладкой жизни он так и не нашел.
— Я приехал к тебе, я искал тебя, — осторожно начал он, не сводя глаз с ее лица. — А ты почти не изменилась, Дженис. Даже похорошела.
— Какого черта? Говори, что тебе надо, и убирайся!
Дженис развязала свой фартук и перебросила его через руку. За его плечом она видела, что Бетси наконец оторвалась от своего занятия, и молила Бога, чтобы девочка осталась там и еще порисовала.
— Дженис, я проделал долгий путь, разыскивая тебя. Неужели ты даже не выслушаешь меня?
Стивен шагнул ближе.
Дженис не двинулась с места. Она не собиралась впускать его в дом.
— Ты не можешь сказать ничего такого, что я хотела бы слышать, Стивен. Нам уже слишком поздно разговаривать. Я не знаю, с чем ты приехал, но догадываюсь, что не с добром. У меня в доме есть дробовик. Не заставляй меня применять оружие.
Губы его чуть сжались.
— Раньше ты не была такой несговорчивой, Дженис. — Он оглянулся через плечо на златовласую девочку, которая смотрела на них. — Она моя, да? Когда я вернулся в наш городок, мне сказали, что ты родила девочку. Но ходили слухи, что она больна и не выживет. Она мне нравится.
— Нет, она не твоя, Стивен, так что даже не бери в голову! Ты ничего не дал мне, кроме горя. Скоро придет мой муж. Советую тебе убраться отсюда, пока его нет.
Эти слова прозвучали не слишком храбро, но по крайней мере она не стала ползать на коленях, умоляя уйти. Дженис была страшно напугана и не могла придумать ни одной хорошей причины для его появления здесь.
— А ты стала грубой, милая. Я притомился в дороге, и ты даже не пригласишь меня в дом? Все-таки мы с тобой старые друзья. Мне хотелось бы узнать, как ты живешь.
99 
