с удовольствием перечитала 
27 
— Анну вы, разумеется, тоже пригласили, — заметил Оуэн.
— Да, но она не сможет прийти. Разумеется, гостей следует оповещать заранее.
— Надеюсь, Эдвард не обречет себя теперь на жизнь анахорета? — спросила Милдред.
— Возможно, он застрелится, — мрачно пошутил Оуэн. — Это придаст приключению дополнительную остроту.
— Вы должны пригласить и Туана, — сказала Милдред. — А почему бы не позвать также Александра с Элизабет?
От своего дома до дома Анны, который располагался неподалеку от Слоун-сквер, Бенет ехал на такси. Там он взял другое такси и доехал на нем до дома Оуэна. Теперь в третьем такси он ехал в маленькую квартирку Розалинды, находившуюся в стороне от Виктория-стрит. В Лондоне он редко водил машину сам. Сидя на заднем сиденье, Бенет вдруг испытал укол болезненного и горестного чувства вины. Там, у Анны, он ненадолго ощутил радость, потом позволил Оуэну немного развлечь себя. Но теперь снова предался размышлениям о Розалинде и Мэриан. Разумеется, он все это время не переставал думать о Мэриан, только она по-настоящему имела значение, заполняла все его мысли, мысли каждого из них.
Сейчас он думал еще и о Розалинде, о том, как поддержать и утешить ее. Но он помнил, что за всеми сиюминутными делами маячит мрачный ужас, которого невозможно не замечать. Мэриан могла быть мертва, могла утонуть, ее могли похитить, она могла сейчас сходить с ума от страданий и страха. «Конец счастью — ее счастью, счастью Эдварда, Розалинды, их матери и моему, — подумал Бенет, — потому что в некотором роде это, должно быть, моя вина! Ее, а вероятно, и моя жизнь погублена. А теперь еще и жизнь Розалинды».
Он расплатился с водителем, позвонил на третий этаж, толкнул парадную дверь и, когда начал подниматься по лестнице, услышал, как наверху открылась дверь квартиры Розалинды. Мгновенно вернулись боль и страх, воспоминания об ужасе сложившейся ситуации, порожденная ею бездонная пустота, что-то шекспировское, жуткая опасность, грозящая самому Бенету. Прислушиваясь к звуку открывающейся наверху двери, он подумал: «Я буду часто это вспоминать».
Розалинда держала дверь открытой, а когда он вошел, затворила и прислонилась к ней спиной. Они обнялись, закрыв глаза. Взяв за руку, Бенет подвел девушку к окну, и, усевшись на стоявшую там длинную кушетку с подушками, они стали смотреть вниз на небольшую, но шумную, сверкавшую на солнце улочку и маячивший вдали изящный силуэт католического собора. Потом они сидели, повернувшись друг к другу. У Розалинды было мокрое от слез лицо и красные глаза. Внезапно, чуть не прослезившись, Бенет сказал осипшим, сдавленным голосом:
— О, Розалинда, дорогая, не горюй так! С Мэриан все в порядке, ей ничто не грозит, я уверен в этом. — Он откашлялся и продолжил: — Скоро она к нам, к тебе вернется, очень скоро. Она все сделала правильно, поступила честно и справедливо, и этот поступок потребовал от нее большого мужества…
— Вы имеете в виду то, что она послала эту записку?
— Даже более отважный человек счел бы, что уже поздно, испытал бы непреодолимую неловкость, подумал бы: «Да, я этого не хочу, знаю, что буду горько жалеть об этом, но дело зашло так далеко, что придется смириться. Однако нет сомнений, потом я буду жестоко сокрушаться, что не хватило характера сказать "нет", пусть и в самую последнюю минуту…»
Розалинда, приоткрыв рот, смотрела на Бенета.
— Вы так думаете? Но почему она не сделала этого раньше? У нее ведь было достаточно времени… Конечно, ей было неловко, вы все так на нее давили…
— Мы на нее не давили… — «Мы давили на нее, — мысленно признался себе Бенет, — мы постоянно твердили, как она будет счастлива, как оба они будут счастливы, какая они идеальная пара…» — Мы стали торопить ее, только когда она сама приняла решение, когда поняла, что такова реальность. Но на самом деле она не хотела выходить замуж за Эдварда, она желала оставаться свободной и не взваливать на себя подобную ответственность…
— Вы имеете в виду дом?..
— Ну да, да и самого Эдварда… Всю жизнь быть привязанной к нему… В конце концов, брак — это…
— Сам Эдвард? Может, она что-нибудь о нем узнала?
— Что ты имеешь в виду? Что-то порочащее или…
— Или ужасное. Ох, как все это тяжело…
«Я только делаю хуже, — подумал Бенет, — я на неверном пути. Вот Тим знал бы, что делать».
— Дорогая Розалинда, не плачь, — сказал он, — Скоро мы увидим, что лучше для них обоих. Я просто хотел сказать, что брак — это огромная ответственность и каждый обязан хорошенько подумать, прежде чем вступить в него, даже если кажется, будто уже поздно…
27 
