147 
– Вы не находите, что мы оба сошли с ума? – Она снова чувствовала себя молоденькой девушкой, а Андре был даже красивее, чем несколько дней назад, когда они обходили свои владения в Напе под палящими лучами солнца.
Но она не обращала на это внимания, слишком взволнованная тем, что им уже удалось сделать. А ей еще предстояло найти жилье для Андре и Антуана – дом с пристройкой для троих рабочих, которые приедут из Франции.
– Когда вы вернетесь, Андре?
Он обещал позвонить ей из Нью-Йорка и телеграфировать из Бордо. У него уйма дел, но тем не менее он надеется вернуться через месяц. Через четыре, максимум через пять недель.
– К тому времени я постараюсь подыскать подходящее жилье. В худшем случае вы можете остановиться в доме Терстонов.
– Это было бы замечательно! – Он засмеялся, представив, как рабочие из Медока поселятся в изысканном особняке на Ноб-Хилле. – Мы превратим ваш дом в ферму.
– Пусть это вас не беспокоит. – Она помахала ему, пожелав счастливого пути; поезд тронулся.
На мгновение у нее защемило сердце: она вспомнила события девятнадцатилетней давности – поезд, который так и не дошел до Детройта.
Нет, судьба не могла быть такой жестокой. На этот раз все обошлось. Минуло ровно пять недель, и Сабрина снова пришла на вокзал – на этот раз, чтобы встретить Андре, Антуана и троих работников. Она присмотрела маленький сельский домик, непритязательный, но уютный, неподалеку от участков, которые они купили. Со временем Андре и Антуан построят свой дом, а сейчас в этом не было необходимости.
Они сразу поехали в долину Напа. Когда мужчины увидели землю, которую купили Сабрина и Андре, они принялись взволнованно обсуждать что-то по-французски.
Сабрину поразил Антуан. Это был высокий, худощавый, удивительно красивый молодой человек с голубыми, как у отца, глазами и копной густых светлых волос. У него были правильные черты лица, приятная улыбка и отцовские длинные ноги. Он удивительно чутко относился к Андре. Антуан не слишком хорошо говорил по-английски, но все же сумел объясниться с ней. А к концу следующего дня они стали друзьями. Он разительно отличался от ее сына. Сабрина объясняла это тем, что Антуан взрослее Джона. Но больше всего ее поразило, до чего же он славный малый. Казалось, он был готов помочь всем и каждому; когда атмосфера накалялась (а это случалось частенько, учитывая галльский темперамент спорщиков), он разряжал ее. Казалось, общество отца доставляло ему радость, а с ней он был изысканно учтив и в то же время остроумен. Интересно, поладит ли он с Джоном, когда тот вернется домой? Сабрине очень хотелось, чтобы молодые люди встретились и подружились.
Но Джон приехал домой лишь в июне. Со дня приезда Андре и Антуана прошло шесть недель. Несколько дней они прожили в доме Терстонов: нужно было уладить дела с банком, взять ссуды, на которые они рассчитывали. Вокруг стоял невообразимый шум. Строители делили территорию сада на участки, на которых собирались возводить дома. Сабрина оставила лишь маленький садик за домом, но выйти в него было невозможно. Все вокруг было заляпано бетоном, в воздухе висели клубы пыли, верхушки деревьев были снесены подъемными кранами. У Сабрины сердце кровью обливалось при виде этого печального зрелища, но она старалась не думать об этом. Печально видеть, как все изменилось, но ничего не поделаешь, сделанного не воротишь. Утешала мысль, что она с помощью Андре и Антуана занята стоящим делом. Слава Богу, она оплатила последний год обучения Джона. Но теперь приходилось экономить каждый пенни: она хотела вложить все, что у нее было, в их дело. Несколько раз в неделю она посещала Напу и с ликованием объезжала свои владения. А Андре, бывая в городе по крайней мере раз в неделю, останавливался в гостевой анфиладе дома Терстонов. Однажды вечером, когда они мирно разговаривали в гостиной, приехал Джон. Он окинул присутствующих откровенно враждебным взглядом, бросив свои вещи прямо в вестибюле.
– Что, мамочка, новые постояльцы?
Ей хотелось ударить его за непочтительный, язвительный тон, но она сдержала себя.
– Полегче, Джон, – ответила она, строго посмотрев на сына. – Это Андре и Антуан де Верней. Я говорила тебе, что мы стали совладельцами виноградников в Напе.
– Все это бред!
Господи, как он отличался от сына Андре, который так тепло отнесся к ней... Но было ясно, что Джон почувствовал в них угрозу. Значит, мать снова занялась бизнесом. О, как он ненавидел ее работу, когда был ребенком! Антуан протянул Джону руку, и тот равнодушно пожал ее. Его сейчас волновало только одно: на следующей неделе должны приехать два его приятеля из Гарварда, они отправятся сначала на озеро Тахо, а потом в Ла-Холью. Это было не совсем то, на что он рассчитывал. Джон предпочел бы съездить в Европу со своим дружком Дьюи Смитом, но уж раз мать так хотела, чтобы он провел эти каникулы дома, он использует это время, чтобы заставить ее послать сына в Европу после того, как он закончит курс. Неужели он не заслужил «гранд тура»? Все его приятели постоянно ездят в Европу, а он чем хуже? Почему он должен проводить каникулы дома? Ему так хотелось плыть на «Нормандии»! В конце концов, мать просто в долгу перед ним: не каждый же день оканчивают Гарвард! Он пока ничего не говорил ей о своих планах, времени предостаточно, еще успеет обработать ее. А сейчас ему нужна машина: скоро приедут друзья.
147 
