Последние отзывы

  103  

Франсуа во весь дух помчался по улицам. На рыночном постоялом дворе он обнаружил улыбающегося Феррандо в компании суконщиков. Тот встревожился, увидев его взволнованное лицо. Франсуа обрисовал ситуацию.

– Нужно послать верхового гонца к твоему дяде! Пусть гонец вернется с приказом Александру Люксембургскому не посягать на независимость печатни!

Помрачневший Феррандо попросил у хозяина постоялого двора письменные принадлежности и послал за верховым гонцом. Все было сделано меньше чем за час.

– Гонец приедет в Рим через четыре дня, – сказал Феррандо. – Если будет на то милость Божья, столько же времени займет и обратный путь.

– Я буду ночевать в мастерской, пока он не вернется, – заявил Франсуа.

Когда он пришел назад в печатню, Эмар де Фалуа был привязан к стулу, ибо Арминий и Кокельман хотели продолжать работать.

– Вы будете спать на стуле, – предупредил Франсуа, – а я, ваш страж, заночую здесь. Оставьте надежду на побег. Такое высокомерие заслуживает надлежащей кары. Через неделю вы будете конченым человеком. А ваши хозяева проиграют дело.

Охрана Фалуа осложнялась тем, что пленника нельзя было терять из виду. Двое сопровождали его, когда он ходил справлять нужду, и присматривали за ним, когда развязывали ему руки, чтобы он мог поесть.

На второй день Фалуа добился разрешения спать лежа; на пол кинули одеяло, и он растянулся на нем, насколько позволяли связанные руки.

– Давайте договоримся, – вновь предложил он Франсуа.

– Я не договариваюсь с волками. Вы ведете себя и угрожаете, как разбойник. Ваши обвинения лживы. Вы будете наказаны по заслугам.

Теперь он понял наставления матери. Неужели она прошла через такие же испытания?

На девятый день пленник имел жалкий вид: помятый, с разбойничьей бородой, поскольку Франсуа не разрешил ему пользоваться услугами цирюльника.

– Кого вы ждете? – спросил он Франсуа.

– Ваших судей.

Фалуа скривился:

– Это вас будут судить, и вы заплатите за мое заключение сторицей.

Но когда явился Петер Шёффер, срочно вызванный Феррандо, он заметно струхнул.

– Кто вы такой?

Шёффер не ответил.

Затем пришел Феррандо и окинул пленника презрительным взглядом.

Фалуа догадался, что ожидают еще кого-то. Примерно через час в мастерской началась суматоха: встречали князя-архиепископа, прибывшего в сопровождении своего асессора, секретаря и двух лучников.

– Ваше преосвященство! – закричал Фалуа. – Посмотрите, как эти люди обходятся с посланцем Сорбонны!

Александр Люксембургский приказал развязать пленника. Фалуа торжествовал. Медленно поднявшись на ноги, он злобно уставился на Франсуа.

Александр Люксембургский дал ему пощечину.

– Вы солгали мне! – вскричал он гневно.

– Ваше преосвященство… – пробормотал ошеломленный Фалуа.

– Молчите! Изначальное оборудование этой печатни было куплено у законного владельца, присутствующего здесь Петера Шёффера. Остальное создали нынешние владельцы, в частности мэтр Франсуа де л'Эстуаль, ваш законный тюремщик. Я проверил все это по документам, заверенным нотариусом. Сорбонна, на которую вы ссылаетесь, не заплатила ни одного денье. Вы едва не принудили меня совершить подлость, прибегнув к лжесвидетельству. Тюрьма – слишком мягкое наказание для вас. Я напишу об этом вашим поручителям. Стража, возьмите этого человека и отведите в тюрьму! Позднее я приму решение о его участи.

– Папа, ваше преосвященство… – начал Фалуа, которого уже окружили лучники.

Князь-архиепископ повернулся к нему и вытащил из кармана свиток с печатью:

– Его святейшество Павел Второй вновь подтверждает свое покровительство "Мастерской Труа-Кле".

Стражники увели Фалуа. Какое-то время все участники этой сцены молчали, не в силах справиться с волнением. Александр Люксембургский отвел Франсуа в сторону.

– Прощаю вам то, что вы взяли этого злоумышленника в заложники и подделали его подпись. Об этом не будет упомянуто. Мэтр Франсуа, вы действовали изобретательно и решительно. Это хорошо. Но лучше было бы вам заключить союз с такой семьей, которая сумеет оградить вас от неприятностей. Я подумаю об этом.

Затем он ушел. Франсуа решил повести всех ужинать, чтобы укрепить нервы, подвергшиеся тяжкому испытанию.

Жанна в Анжере ничего не знала обо всех этих перипетиях. Получив письмо сына с рассказом о них, она так разволновалась, что Жозеф за нее испугался. По ее мнению, лазутчики Сорбонны смогли, пусть частично, восстановить обстоятельства вывоза оборудования из Парижа. Это означало, что кто-то развязал язык. Возможно, они знали гораздо больше, чем сказал Фалуа. Возможно, они подвергли пытке Сибуле. Возможно…

  103