очень нудно 
26 
Шли часы, боль разрасталась, а результата все не было. Эльвина теряла силы и не могла больше противиться Марте. Эльвина сжала зубы, но старухе удалось залить ей в рот немного жидкости. Эффект не заставил себя ждать. Тело расслабилось, Эльвина послушно раскрыла рот, глотнула еще и провалилась в темноту. Она продолжала тужиться, боль не проходила, однако не достигала ее сознания, витавшего в наркотическом тумане.
И вдруг резкая, разрывающая боль там, откуда должен был появиться младенец, вернула Эльвину к реальности. Она закричала, пронзив криком ночь, и, словно в ответ, взметнулось пламя в очаге, и Эльвина снова провалилась в беспамятство.
И вот в тишине послышался писк новорожденного. Очнувшись ото сна, Эльвина улыбнулась. Сердце ее радостно забилось. Она хотела потянуться к младенцу, но руки не шевелились. Жадным взглядом Эльвина проследила за тем, как Марта подносит младенца к свету: крохотные красные кулачки сжаты, плечи отведены назад в судороге крика, и спутанные густые светлые волосы сверкают золотом в свете огня. Ее сын.
Эльвина вновь провалилась в беспамятство. Внезапный стук в дверь привел ее в чувство. Марта, однако, не пришла в замешательство. Она продолжала пеленать младенца, укутав его для тепла в шерстяную шаль.
Даже не оглянувшись на истекающую кровью женщину, Марта распахнула дверь, держа младенца на руках. В пещеру ворвался ветер, обдав холодом юную мать, чья кровь капля за каплей стекала в лужу на полу.
Эльвина видела, как Марта, укутав себя и младенца, вышла за дверь и исчезла в ночи. Охваченная ужасом, Эльвина закричала. Ледяной ветер широко распахнул дверь, и несчастная в последний раз провалилась в беспамятство.
И наступила тишина, нарушаемая лишь завыванием ветра, гуляющего по пещере и дразнящего едва различимый, умирающий огонь в очаге.
Глава 6
Холод. Зловещее напоминание о ночи, когда она лежала, стянутая ремнями, беспомощная, на каменном пьедестале, а тело ее оскверняли насилием. Примерно то же чувствовала Эльвина и сейчас муки. Где ее руки?
Не скоро ей удалось пошевелить ими. Они оказались свободными. Уже хорошо. Эльвина с трудом продиралась сквозь мрак. К реальности.
Холодно. Страшно холодно. Еще никогда в жизни она так не мерзла. Темнота манила к себе, подавала знаки, но уцелевшая часть рассудка убеждала Эльвину не поддаваться. Надо очнуться, надо встать. Эльвина повиновалась требованию рассудка.
Все тело мучительно болело. Руки, ноги обессилели. Здесь, наяву, было так холодно, а там, в темноте, хорошо и приятно. Реальность и холод были как наказание. Но очередной порыв ледяного ветра разогнал черные облака, и она вспомнила.
Сын! Они украли ее ребенка! Гнев придал силы оледеневшим мышцам. Она должна найти своего сына! Он — все, что у нее есть. Он часть ее тела. Будет надо, она свернет ради него горы.
Эльвина слезла с кресла и покачнулась. Пальцы на руках и ногах онемели. Но она не замечала этого. Одна лишь мысль жгла ее мозг, одна лишь мысль двигала ею. С земляного пола она переступила на старое одеяло, сорванное с соломенной подстилки ураганом. Эльвина завернулась в одеяло. Она не замечала крови, присохшей к голым ногам, не замечала и того, что кровь тонкой струйкой потекла из нее вновь.
Дверь была открыта. Там, снаружи, мир встретил Эльвину первозданной белизной. Солнце только взошло, деревья отбрасывали крестообразные лиловые тени. Шерстяные тряпки, которыми Эльвина обмотала обутые в сандалии ноги, вскоре промокли насквозь. Она не замечала и этого.
Главное — не останавливаться. Увы, Эльвина не знала, в какую сторону идти. Снег лежал нетронутый. Лишь звери оставили на нем свои следы. Но Эльвина все равно шла.
Где-то там, вне этого леса, в руках злой колдуньи ее сын, и она должна найти его. Эльвина двинулась на восток, навстречу восходу. Кажется, туда они шли с Мартой к замку.
Ноги вязли в мокром снегу. Одеяло тянуло книзу. Эльвина опустилась на четвереньки и поползла, спугнув кроликов, объедавших кору. Она забыла, зачем она направляется и куда, но продолжала ползти.
Ей нужна помощь. Сэр Филипп! Рыцарь на службе у короля может что-то предпринять. Он спасет их сына, даже если Эльвина ему больше не нужна.
Эльвина молилась заплетающимся языком. Цепляясь за ветки, она заставляла себя сделать усилие… потом еще одно. Кто-то должен прийти. Где монах? Тильда… Она обращалась к Тильде, которая, должно быть, сейчас на небесах и смотрит на нее оттуда. Бессмысленные звуки рвались из горла. Тело превратилось в брусок льда. Больше Эльвина не могла проползти ни дюйма. Ни до ближайшей ветки, ни до камня. Ее скрутила судорога. Потом еще одна. Дикий, животный крик прорезал воздух, и Эльвина потеряла сознание.
26 
