Особенно,... 
11 
Чтобы облегчить ей бремя забот, Олли нанял домработницу, женщину из местных, которая пятнадцать лет проработала у епископа и хотела теперь устроиться в дом, где было бы больше жизни. Агнес, так ее звали, обожала Мелиссу и Бенджамина и, подобно остальным, с первого взгляда полюбила Сэма, что, впрочем, неудивительно. У него были круглые, как у херувимчика, щечки, премилая улыбка, полненькие ручки и ножки, которые нельзя было не обнимать, не тискать и не целовать. Часто случалось так, что Агнес и Сара сталкивались лбами, целуя одну и ту же пухленькую щечку. Они при этом смеялись, а Сэм радостно пищал. Агнес отвечала всем требованиям Сары, которая сожалела лишь о том, что не имела такой помощницы, когда Бенджамин сотрясал своими воплями стены их квартиры на Второй авеню, но тогда они не могли себе этого позволить. Теперь очень многое изменилось и, как предвидел Олли, все давалось удивительно легко.
Саре больше не нужно было готовить завтраки и ужины, пылесосить, заниматься стиркой и уборкой. Два раза в неделю к ним приходила женщина, которая убирала в доме, а кроме того, была великолепная Агнес. Она с радостью поселилась в уютной маленькой комнатке на втором этаже, отделенной от комнаты для гостей, в которой теперь была спаленка Сэма.
Малыш день и ночь был окружен заботой. Сестра проверяла, не описался ли он, брат подавал мячики, мама, папа, Агнес души в нем не чаяли. И что удивительно, он не превратился в избалованного тирана – напротив, оставался необыкновенно приятным ребенком, радовавшим всех в доме. Опасениям Сары, что это дитя разрушит всю ее жизнь, не суждено было сбыться. Сэму не требовалось дополнительное внимание, в школе его хвалили, он с одинаковым удовольствием играл и с мамой, и с Агнес, и с Мелиссой, а особенно, конечно, с Бенджамином или с отцом. У Сары больше не оставалось оправданий для творческого застоя.
Не успела она оглянуться, как Бенджамину исполнилось семнадцать, он был в выпускном классе. Пятнадцатилетняя Мелисса не отходила от телефона, который непонятно для чего затаскивала в кладовку наверху, сидела там, скорчившись, среди куч зимних вещей и болтала с какими-то неизвестными ребятами. Сэму было девять, он играл в комнате, занимаясь своими делами, и лишь изредка нужно было уделять ему время. Таким образом, условия для того, чтобы писать, были. Она не могла сваливать на детей вину за то, что бумага остается чистой, а пишущая машинка молчит.
Глядя на падающий снег, она думала, что скажет Оливеру. Уж лучше бы он не спрашивал, как ей пишется. В последние два года он проявлял к этому откровенный интерес, чем бесил Сару. Она не могла ему сказать, что ничего из этого не выйдет, что в сорок один год ее самые плохие опасения оправдались. Ее жизнь в самом деле была кончена. Она никогда не чувствовала себя такой старой и выдохшейся, но теперь-то она точно знала, что не беременна: как и было условлено, после рождения Сэма она сделала стерилизацию. Причина была иная. Это было медленное, разрушающее психику осознание того, что жизнь зашла в тупик, что мечты, которые у нее были в двадцать лет, давно развеялись и скорее всего никогда уже не исполнятся. Не быть ей уже писательницей. Если бы Саре было тридцать пять, эта новость могла бы стать для нее ударом, в тридцать девять – могла ее убить. Но Саре был сорок один, и ей стало просто очень грустно. Ей не оставалось ничего, кроме домашних будней, в то время как Олли поднимался к новым успехам. Сару не покидало странное ощущение, что даже дети уже что-то собой представляют, в то время как она деградировала. Бенджамин был прекрасным спортсменом и великолепно учился. Мелисса имела выдающиеся артистические способности, мечтала о профессии актрисы и становилась настоящей красавицей. Оба, и брат и сестра, собирались поступать в Гарвард. Сэм обладал ангельским голосом, пел в хоре и был необыкновенно сердечен и ласков, за что все его любили. А чем могла похвалиться она? Детьми. Мужем. Домом. Фактом, что училась в Редклиффе двадцать лет назад. Ну и что? Кому до этого дело? Кто об этом знает? Кто помнит? Ей осталась лишь одна надежда, причем очень маленькая и иллюзорная. Да и как ее осуществить? Как? Живя здесь, где она всем нужна. Но нужна ли в самом деле? У них есть Агнес... С Олли она так поступить не может...
Сара грустно улыбнулась про себя, глядя, как собака, которую Агнес выпустила на улицу, с лаем носится по снегу. Они так счастливы. Все, даже Агнес. Почему же ей так тоскливо на душе? Что ушло? Что она потеряла? Чего никогда не имела? Чего желала теперь? Чего-то. Всего. Она желала всего-всего. Славы. Успеха. Больших дел. Знакомств с известными людьми. И знала, что никогда этого не получит. Она всегда будет тут так сидеть, смотреть на снегопад, а жизнь будет проходить мимо, и Олли будет по-прежнему гоняться за клиентами. У нее теперь были свой «мерседес», две меховые шубы, трое детей – благодаря настойчивости Оливера, прекрасный муж... но ничего своего, что было бы на самом деле значимо. Никаких достижений, никакого таланта. Все ушло. Та девушка, которой она когда-то была, ушла безвозвратно.
11 
