Последние отзывы

  6  

– Ты же знаешь, какого рода газету издает Симпсон! Его не интересует искусствоведение, все, что ему нужно, – это сплетни, и чем больше, тем лучше!

Голос Джессики охрип от волнения:

– Но поверь мне, пожалуйста, я и не думала писать ничего подобного!

– Верю, – вздохнула Одри. – Поэтому-то я и думаю, что если даже тебе удастся тайком написать статью о Луиджи, то у тебя все равно нет ни одного шанса увидеть ее напечатанной!

Джесс насторожилась:

– Почему? Помешает мой отчим?

– Ох, глупенькая, да повзрослей же ты наконец, – вздохнула Одри, поднимаясь. – Тебе никогда по-настоящему не хотелось стать журналисткой, пока не выяснилось, что Чарльз против! Сколько я тебя помню, ты всегда мечтала о профессии медсестры… Знаю, как трудно было отказаться от этого и задуматься о другой профессии, но уверена ли ты, что журналистика и есть твоя самая заветная мечта? – Одри подошла к кузине и, ободряюще улыбнувшись, обняла ее. – Мне пока упаковывать вещи и принять душ. Встретимся за ужином. Кстати, можешь взять книгу, о которой я говорила, я ее уже добила.

Как только за кузиной закрылась дверь, Джесс бросилась на кровать. Она удрученно окинула взглядом красивую, обшитую деревянными панелями комнату, которая еще недавно так восхищала ее. Девушка призналась себе, что ее мучила совесть из-за того, что она скрывала свои истинные намерения. Но даже сознавшись во всем кузине, она не почувствовала облегчения. Одри была права, права во всем! Джесс всегда хотела стать медсестрой, она хорошо сдала письменные экзамены и рассчитывала так же хорошо пройти практику, как вдруг у нее появилась аллергия на антисептики, с которыми приходилось все больше работать, и выражалось это в том, что воспалялась кожа на руках. К сожалению, не ошиблась. Одри и насчет ее истинных чувств к Луиджи Моро. Приблизительно в то же время, когда проявилась злополучная склонность Джесс к аллергии, возникла и другая, столь же несчастливая склонность – увлекаться совершенно неподходящим для себя типом мужчин: ее неизменно тянуло к опасно привлекательным и, в сущности, недосягаемым мужчинам. К мужчинам, похожим на Луиджи Моро, внезапно осенило ее. Впрочем, не совсем похожим, поправила она себя, когда ей пришло в голову, что Луиджи вообще не похож ни на кого на свете. Еще никогда в жизни она не встречала мужчину с таким магнетизмом, каким обладал этот человек.

Она тряхнула головой, прогоняя оцепенение. Только идиотка могла испытывать такое влечение к мужчине, который демонстративно не замечет ее присутствия! И, в конце концов, почему она должна чувствовать себя виноватой, ведь она не сделала ничего, что могло бы оправдать его хамское поведение? Если Луиджи Моро должен стать ее первой ступенькой в журналистику, то она намерена сделать свой шаг без колебаний!

Ее размышления прервал стук в дверь.

– Открыто, – откликнулась Джесс, – я тут думаю кое о чем, – добавила она, уверенная, что это Одри.

– Неужели?

Эти слова, произнесенные низким бархатным голосом, и появление в дверях Луиджи Моро заставили ее вздрогнуть от испуга.

– Я думала, что это Одри, – упрекнула она, спрыгивая с кровати.

– Странно, с чего бы? – приглушенным голосом произнес режиссер, и на его бесстрастно-холодном лице появилось что-то похожее на удовольствие. – Мне нужно с вами кое-что обсудить. Я обитаю в конце этого коридора и использую гостиную в качестве офиса, – добавил он и повернулся, чтобы выйти.

– Я не подойду вам в качестве секретаря, если вы именно это собираетесь обсуждать со мной, – окликнула его Джесс. Боже, что я говорю? – мысленно ужаснулась она. Что может быть лучше для будущей статьи, чем наблюдать за работой режиссера, находясь практически бок о бок с ним?

– Какая потрясающая скромность, – насмешливо протянул Луиджи. – Тем более что вы не имеете ни малейшего представления, что от вас потребуется!

Когда за ним закрылась дверь, Джесс тяжело вздохнула, потом, поколебавшись лишь несколько мгновений, вновь распахнула ее и устремилась за ним по коридору.

– Вы правы, я действительно ничего не знаю о работе в кино, – запыхавшись, произнесла она, когда ей удалось догнать Луиджи.

– Это я уже понял, – сухо констатировал он, открывая дверь в номер и пропуская ее вперед с шутливым поклоном.

Джесс вошла в небольшую прихожую, из которой вела дверь в гостиную. В гостиной бросался в глаза полнейший беспорядок – все существующие поверхности мебели были завалены разнообразными бумагами. В остальном же это была довольно уютная комната, с высокими потолками, с изысканной обстановкой, вполне соответствующей высокому разряду отеля.

  6