27 
— Мы не рано? — глядя на Клема из-под полей надвинутой на лоб шляпы, спросил один.
— Передай мне пятнадцатый, — ворочая сковородки на конфорках, попросил Сильвермен.
Мужчины немного отступили; к ним начали присоединяться другие — мужчины и женщины всех возрастов, многие с сумками и узелками, накинутыми на плечи одеялами, скрученными под мышкой спальными мешками. Они стояли терпеливо, спокойно, время от времени втягивая ноздрями распространяющиеся в воздухе ароматы.
— Слушай, Клем, ты не помнишь, в каком ящике были сырные хлебцы?
Клем сказал, что, кажется, помнит.
Они раздавали еду около часа. Суп — в пластиковых чашках, все остальное — на одноразовых бумажных тарелках. Оба они были довольно долговязыми и вдвоем поворачивались в будке с некоторым трудом. Многих посетителей Сильвермен знал по имени. «Еще подложить, Мэк?.. Как ноги сегодня, Патрик?.. А Дебби нынче придет?» В два двадцать народу поубавилось, а в два сорок последний клиент поплелся в бог знает какое пристанище. Они погасили горелки, собрали кастрюли, погрузили пустые ящики обратно в фургон. Остатки супа Сильвермен перелил в два термоса. Еще оставалось полпакета булочек, немного рисового салата и два голубичных пирога.
— Первый этап, — сказал Сильвермен, запирая будку.
— Есть еще что-то?
Сильвермен положил руку Клему на плечо и, быстро оглядевшись по сторонам, повел его к вокзалу.
— Вот что я хотел тебе показать. Вот о чем я говорил, — Он постучал в высокую зеленую дверь.
— Это ты, Сильвермен? — спросил приглушенный голос.
— Да, я, — сказал Сильвермен.
Дверь открылась; они проскользнули внутрь.
— Это Дефо, — кивнув на молодого охранника, представил Сильвермен, — Дефо, это Клем. Товарищ с берегов отчизны.
— Боялся, что ты не появишься, — сказал Дефо, запирая дверь.
— Ну, ты же меня знаешь, — примирительно ответил Сильвермен.
Они стояли в билетном зале — арки, стрельчатые окна, высокие стены из тесаного камня, сводчатая крыша. Приглушенное на ночные часы освещение. Казалось, в мрачном, как все безлюдные общественные помещения, зале вот-вот появится труппа актеров. Клему неожиданно вспомнилась картина в офисе врача в «Итаке» — рыжеволосая девушка на муле. Вот здесь она была бы на месте, призрачная фея, наблюдающая за ними из зыбкой тени под аркой.
— Дефо и его дядя работают здесь через день, — объяснил Сильвермен, — Это Дефо рассказал мне о людях, к которым мы сейчас направляемся. Верно, Дефо?
— Верно, — сказал Дефо, поглаживая натертую жестким воротником красную полоску на шее.
— Но надо вести себя очень осторожно, — сказал Сильвермен, — Имеются организации, которым это абсолютно не понравится. Абсолютно.
По лестнице они спустились вниз к небольшому пассажу. Киоск напитков, булочная, ларьки, торгующие сувенирами и газетами. Между цветочным магазином и банкоматом была крашеная дверь, верхний край которой доходил Клему до пояса. Взглянув на Сильвермена, Дефо постучал в нее ключом. Они подождали. Дефо опять постучал. С другой стороны раздался звук отодвигаемых предметов.
— Мы до сих пор не знаем, как они сюда попали, — сказал Сильвермен. — Может быть, с рельс удалось как-то пробраться. Тут настоящий лабиринт. Береги голову.
Клем низко пригнулся и, неуклюже шаркая, начал двигаться в темноту. Сильвермен шел за ним. Дефо остался охранять вход, а может, решил, что его похожая на полицейскую форма может вызвать панику. Потолок помещения — наверное, раньше это был склад, не позволял распрямиться. Вдоль одной стены, прислонившись спиной и подобрав колени, сидели четверо мужчин и три женщины. Сильвермен обменялся с ними рукопожатиями. Одна из женщин, в повязанном на голове красном или коричневом шарфе, попыталась прижать его руку к губам, но он мягко отодвинул ее.
— Ну, ну, — сказал он. — Я не епископ.
Он начал распаковывать еду.
— Откуда они? — помогая ему, шепотом спросил Клем.
— Скорее всего, молдаване. Или румыны. А может, цыгане. Всего два-три слова по-английски знают. Документов, естественно, нет. Денег тоже.
— А убежища они попросить не могут?
— Насколько я понимаю, они уже пытались один раз, и их посадили на самолет обратно в Кишинев — они попрошайничали где-то и попались в лапы то ли менту, то ли городскому чиновнику. Кто знает?
— Им здесь легче пристроиться, чем в Штатах?
27 
