4 
Юноша. Чистота?
Ветеран. Нет! Там чудо! Чудо, понимаешь? Это надо было видеть, сколько там добра было, а тут не просто чистота, а идеальная чистота. И кони вернулись. Я обалдел, но у деда спрашивать не стал. Поссорились мы с дедом. А знаешь, что случилось?
Юноша. Что?
Ветеран. Это я потом уже у других местных узнал. Оказывается, этому деду хромому помог один здоровый парень, который плохо разговаривает. Кто это, как ты думаешь?
Юноша. Кто?
Ветеран. Ну, Бубнила, конечно! Я, например, сразу догадался.
Юноша. А-а-а.
Ветеран. Не перебивай. Местные рассказали, что наш Бубнила остался, когда мы ушли, и деду помог. Там рядом речка протекала, он эту речку перегородил, и всю воду в конюшню направил. Прогнал он эту речку через конюшню, русло разгородил и всё. Водой всё добро смыло. Наш Хитрый до такого не додумался, а Бубнила додумался. Во, какой человек! Умный! А ещё какой? Мы-то с дедом поссорились и ушли. А он-то видел, что человек старый и одинокий. Помог человеку. Добрый! А ещё скромный! Другой бы на его месте стал бы хвастаться: «Вы, мол, ушли, а я один тут остался, такое придумал…». Мог бы? Мог! А он ничего не сказал. Сел со всеми вместе, покушал. Сказал тихонечко: «Бу», мол, спасибо и все. Во, какие люди были, таких сейчас нет, а раньше были.
Звучит музыка. Ветеран и Юноша погружаются в темноту. Занавес в глубине сцены открывается. Мы видим античную постройку, вдалеке море. Перед античной постройкой стоят Первый воин, Второй воин, Третий воин. Они медленно выходят вперед. Одеты они в античные костюмы, при оружии.
Третий воин. Я боюсь, что меня не правильно поймут, но, тем не менее, я не могу больше молчать. Я должен сказать и скажу. Прошу вас, умоляю вас, услышьте меня! Так дальше продолжаться не может. Ситуация, в которой мы с вами оказались… Она патовая…
Первый воин. Какая?
Третий воин. Патовая. Это из шахмат. Шахматный термин. Значит безвыходная, безысходная.
Первый воин. А, понятно.
Третий воин. Тупиковая!
Первый воин. Я понял. Патовая.
Третий воин. Никто уже не помнит, по какой причине мы приплыли сюда и стоим под этими стенами. Каждый день мы теряем наших друзей и товарищей. Мы теряем лучших из нас. Так дальше продолжаться не может и не должно! Мне представляется, что у нас остался один единственный выход, друзья мои… Мы должны попробовать начать договариваться.
Первый воин. Чего попробовать начать?
Третий воин. Попробовать вступить в мирный диалог.
Первый воин. Куда попробовать вступить?
Третий воин. Инициировать переговоры.
Первый воин. Чего сделать?
Третий воин. Иници… Ну, то есть, начать переговоры.
Первый воин. С кем?
Третий воин. Ну, с кем, с кем?
Первый воин. Ну, с кем вести переговоры?! С кем?!
Третий воин (Делает жест в сторону зрительного зала). С ними, с кем еще?
Первый воин. С кем, с ними? С врагами с нашими, что ли?!
Третий воин. Почему с врагами? Зачем так?
Первый воин. А с кем?
Третий воин. Ну-у-у… С соперниками… С оппозицией.
Первый воин. А, с оппозицией? То есть, ты предлагаешь прекратить нашу военную операцию под названием «Осада» и начать неизвестно, какую операцию: «Куда-то там вступить»?
Третий воин. Только не заводись, не горячись!
Первый воин. А я не горячусь! Я просто пытаюсь тебя понять. То есть, ты предлагаешь забыть про наших павших друзей-товарищей, которые полегли под этими проклятыми стенами (Делает жест в сторону зрительного зала). Забыть про наших раненых, про наших ветеранов, которые ждут нас с победой! Ты предлагаешь про это всё забыть и куда-то вступить? Да?!… Нет, дорогой мой! Только победа! Нам нужна победа! Окончательная и бесповоротная! И вот когда мы пройдём сквозь эти стены, зайдём в этот проклятый город, прошагаем по центральной улице… Когда поднимем на их площади наш флаг! А они на коленях перед нами, в грязи, с вытянутыми вверх руками… Когда они нам тихонечко скажут жалобными голосами: «Мы сдаёмся», вот тогда мы можем начать с ними разговаривать. Мы им скажем: «Давайте, ползите, ползите». Вот, какие могут быть переговоры! А когда они поползут в грязи, вот тогда мы скажем: «Оппозиция поползла».
4 
