Лёгкий, ненавязчивый романчик 
70 
Уртадо вышел из номера и двинулся по коридору. Через пятнадцать минут, несколько раз спросив дорогу, он присоединился к плотному людскому потоку, двигавшемуся по круто уходящей вниз дороге, и вскоре оказался в том месте, которое на карте было названо площадью Процессий. Не обращая ни малейшего внимания на три церкви слева от него, он целеустремленно шел к гроту, лавируя между паломниками.
Через несколько минут Уртадо подошел к толпе, которая волновалась как море. Послышался крик:
— Время вечернего шествия!
Людское море выплеснулось в разные стороны, а потом, словно по волшебству, забурлило и приняло некую организованную форму. Тысячи паломников стали разбредаться, шатаясь, ковыляя, кренясь вбок, многие — на креслах-каталках, опираясь на костыли, в сопровождении священников, монахинь или медсестер с повязками на предплечьях. Уртадо с удивлением смотрел, как пустеет окружающее пространство, и вскоре он оказался чуть ли не единственным живым существом, стоящим у входа в грот. Теперь он мог спокойно осмотреться.
Он стоял у того места, где начинались длинные ряды скамеек и стульев. На некоторых из них сидели паломники, перебирая четки и бормоча молитвы, но лиц их в опустившихся сумерках разглядеть было невозможно. Желтоватым светом множества высоких восковых свечей освещался лишь сам грот. Выше их Уртадо разглядел побитую непогодой, невзрачную статую Девы Марии. Богородица молитвенно сложила руки, словно просила его о пощаде.
А вот сам грот его удивил. Когда, узнав о наступлении Недели Новоявления, Уртадо рассматривал фотографии Лурда, грот представлялся ему весьма внушительным, однако в реальности он оказался гораздо меньше и неказистее. Уртадо даже показалось, что это непрезентабельное сооружение не стоит того риска, который связан с его уничтожением. Однако в глазах Луиса Буэно и Лопеса грот являлся святыней и имел огромное значение, поэтому он должен быть взорван.
Уртадо тщательно осмотрел грот. Над ним уходил вверх крутой склон холма, вершину которого венчала Верхняя базилика. Мужчина посмотрел вправо, и в голове его мгновенно созрел план. Паломников и туристов обычно выстраивали в очередь, и они непрерывным потоком заходили в грот. Каждый закуток, каждая расселина внутри были открыты их взглядам, а значит, в гроте динамит не спрячешь. Но справа от грота и чуть выше его располагалась внушительных размеров ниша, в которой стояла мраморная фигура Девы Марии. Вокруг ниши росли густые заросли кустарника, а близлежащий склон зарос подлеском, утоптанная тропа через который вела к статуе.
В удобное время, когда весь Лурд спит, он вернется сюда, сделает вид, что молится, и незаметно спрячется в этих зарослях, а затем взберется наверх и установит бомбу прямо за спиной статуи Богородицы. Таймер он поместит чуть выше по склону, и зеленый провод, который будет тянуться к нему от бомбы, окажется абсолютно незаметным в буйных зарослях. Через пятнадцать минут после того, как таймер будет установлен, Уртадо уже окажется далеко от этого места, а в тот момент, когда грянет взрыв, он будет ехать в арендованной машине по направлению к Биаррицу и Сен-Жан-де-Люсу, к границе. Тогда еще никто толком не успеет понять, что же произошло.
Думая о том, как это будет выглядеть, Уртадо облизнул пересохшие губы. Мощный взрыв обрушит половину склона, уничтожит алтарь и другие артефакты внутри грота, выпустит на волю подземный источник, который затопит тут все вокруг. Бывшая святыня превратится в груду руин, обломков и гранитных булыжников. Даже Дева Мария, если она взаправду решит объявиться в гроте, нипочем не отыщет его. Улыбка Уртадо стала шире. Уничтожение грота оказалось не только осуществимым, но и весьма простым делом.
Весьма удовлетворенный результатами своей вылазки, он вдруг вздрогнул от неожиданного прикосновения, когда кто-то взял его за левую руку. В ночи прозвучал женский шепот:
— Ну наконец-то, Кен! Я тебя обыскалась!
Уртадо резко развернулся и увидел перед собой привлекательную молодую женщину.
— Я не Кен,— пробормотал он.— Вы, должно быть, обознались.
— О черт! — вскрикнула женщина и тут же стала извиняться: — Простите меня, ради бога! Я повсюду искала своего мужа. Его зовут Кен, Кен Клейтон, а здесь так темно, и я приняла вас за него. Вы с ним одного роста, и на вас такая же вельветовая куртка, как у него. Вы уж меня извините.
Уртадо с удивлением смотрел на нее.
70 
