Особенно,... 
63 
Он осторожно встал в центре крыши шаттла. Волны разбивались у его ног. Хорза посмотрел вдаль и сразу же увидел остров. В свете раннего вечера он казался таким маленьким и далёким. Тёплый бриз дул более или менее в нужном направлении, но неизвестно, куда могло снести его течение.
Он сел, потом снова лёг, позволяя волнам Кругового Моря пробегать под ним по плоской поверхности и разбиваться маленьким прибоем на своём израненном скафандре. И немного погодя заснул. Собственно, он не собирался спать, но и не стал сопротивляться, когда сон начал одолевать его, а лишь приказал себе проснуться через час.
Когда он проснулся, солнце было ещё высоко над горизонтом, но стало уже тёмно-красным, будто светило сквозь пылевой слой над далёким краевым валом. Хорза заставил себя встать. Паром, кажется, больше не погружался. Остров по-прежнему был далеко, но, как ему показалось, ближе, чем раньше. Течение или ветер, что бы то ни было, кажется, тащили его в верном направлении. Он сел.
Воздух по-прежнему был тёплым. Не снять ли скафандр, подумал Хорза, и решил не снимать; пусть он и неудобен, но без него может стать холодно. Он снова лёг.
Где сейчас Йелсон? Выжила ли она после взрыва… и после столкновения? Хорза очень надеялся на это и считал вполне вероятным; он не представлял её мёртвой или умирающей. Конечно, этого слишком мало, чтобы делать такие выводы, и он сам призвал себя не быть суеверным. Но то, что он не мог представить её мёртвой, как-то утешало. Чтобы погасить эту девушку, нужно куда больше, чем тактическая атомная бомба Ламма и столкновение миллиардов тонн корабля с айсбергом размером с небольшой континент…
Хорза заметил, что при мысли о Йелсон он улыбается. Он охотно поразмышлял бы о Йелсон ещё, но надо было подумать и о других делах.
Этой ночью он совершит превращение. Это было всё, что ему оставалось. Вероятно, об этом теперь не стоило и думать. Крайклин или мёртв, или — если всё-таки жив — никогда больше с Хорзой не встретится. Но Оборотень подготовил себя к трансформации; его тело ждало её, и ничего лучшего ему в голову не приходило.
Ситуация, убеждал он себя, совсем не безнадёжна. Он не был тяжело ранен, его, кажется, несло к острову, где, вероятно, всё ещё стоит чужой шаттл, и если оттуда удастся вовремя выбраться, Эванаут и игра-катастрофа могут дать ему шанс. Так или этак, Культура все равно разыскивала его, а потому не стоит слишком долго сохранять одну внешность. К чёрту, сказал он и начал трансформацию. Он уснёт Хорзой, которого знали другие, а проснётся копией капитана «Вихря чистого воздуха».
Он как мог подготовил своё разбитое и ноющее тело к изменению, расслабил мышцы, активировал железы и группы клеток и силой воли послал по особым нервам, которые имели только Оборотни, сигналы от мозга к телу и лицу.
Он смотрел на красное солнце, которое тускнело уже совсем низко в своём пути над океаном.
Теперь уснуть, уснуть и стать Крайклином, принять ещё один новый облик, добавить это превращение к множеству других в своей жизни…
Может быть, это уже не имеет смысла, может быть, он превращается в этот новый образ, только чтобы умереть. Но что мне терять? — подумал он.
Он смотрел на опускающийся и темнеющий красный глаз солнца, пока не вошёл в сон перевоплощения, и хотя глаза его были закрыты, в трансе превращения он всё ещё видел под своими веками это умирающее сияние…
Глаза животного. Хищника. Он заперт в них и глядит ими. Никогда не спящий, представляющий троих людей. Владеющий собственностью: оружием, кораблём и отрядом. Может быть, это пока совсем немного, но однажды… пусть хоть чуть-чуть повезёт и только, на это имеет право каждый… однажды он им покажет. Он знал, на что способен, знал, на что годится и кто годится для него. Остальные были только фишками в игре; они принадлежали ему, так как выполняли его приказы; в конце концов, это его корабль. Прежде всего женщины — простые фигуры. Они могли приходить и уходить, это его совсем не интересовало. Всё, что нужно, — делить с ними опасность, и они уже считают тебя чудесным. Они не понимают, что для него нет никакой опасности; ему ещё многое надо сделать в жизни; он знал, что погибнуть в бою глупой, жалкой смертью — не для него. Галактика однажды ещё узнает его имя, и если ему в конце концов придётся умереть, будет оплакивать или проклинать его… Он ещё не решил, что именно — оплакивать или проклинать… Возможно, это будет зависеть от того, как Галактика будет обходиться с ним до того… Всё, что ему нужно, это квантик везения, только то, что имели другие, командующие более крупными, более удачливыми, более известными, более устрашающими и почитаемыми Отрядами Вольных Наёмников. Им, должно быть, везло… Возможно, они были выше, чем он сейчас, но однажды и они будут смотреть на него снизу вверх; все до единого. Все узнают его имя: Крайклин!
63 
