Последние отзывы

  88  

Он оставил казну в крепости в Экбатанах и поручил охранять ее своему другу Гарпалу, которого он сделал правителем сатрапии Мидия, вмещавшей территорию в два раза большую, чем Греция и Македония, вместе взятые. Он разделил войска на три части: одну оставил в Экбатанах; Парменион должен был вести главные силы армии спокойными переходами; сам Александр в сопровождении легкой войсковой колонны ушел вперед на восток. Его сомнения длились не более одной недели.

В летние месяцы на землях Мидии стоит невыносимая жара. В этой полупустынной стране, где днем бывает настоящее пекло, двигаться можно только ночью. Дезертиры и отставшие от персидской армии воины, изможденные, растерянные, похожие на загнанных животных, сдавались без сопротивления. То, что осталось от армии Дария, рассыпалось подобно изношенной ткани и оставляло клочья в горах, на тропинках, на унылых плато. Все пленные утверждали, что Дарий ушел далеко вперед и догнать его невозможно, а всадники Александра уже задыхались от дневного зноя и во время тяжелых ночных переходов.

В Рагах сделали остановку на пять дней. Пока Александр стоял у Каспийских ворот и не решался войти в ущелье, к нему пришло невероятное известие: Дарий уже не был царем. Многие персидские военачальники неожиданно сдались в плен и подробно рассказали о драме, разыгравшейся всего в двадцати тысячах шагов от Александра.

Дарий, видя, как уменьшается день за днем расстояние между ним и его преследователем и в то же время зная, что с Александром было небольшое войско, решил замедлить движение, перегруппировать свои войска, находившиеся в непосредственной близости к нему, и дать бой. Его хилиарх Набарзан воспротивился этому и перед собравшимися персидскими военачальниками изложил свой план, который был по существу выражением заговора, подготовленного задолго до этого дня. По мнению хилиарха, это сражение могло закончиться только полным разгромом. Единственным шансом на спасение было бегство в Бактрию, где Бесс, двоюродный брат Дария, по-прежнему пользовался авторитетом и сохранял союз со скифскими и индийскими народами. Корона от Дария, потерявшего доверие войск из-за своих бесконечных неудач, должна была перейти к Бессу и быть у него до полного разгрома врага.

Дарий, взбешенный этим открытым предательством, вынул кривую турецкую саблю из ножен, украшенных драгоценными камнями, и бросился на хилиарха, который едва успел убежать. Хилиарх тотчас же собрал свои войска и удалился вместе с ними из лагеря; так же поступил его сообщник Бесс; их примеру последовали и другие восточные сатрапы. С Дарием не осталось никого, кроме последнего преданного ему персидского военачальника Артабаза, который поспешил смягчить гнев Великого Царя и посоветовал ему соблюдать осторожность. Он обошел в лагере одного за другим всех сатрапов, сказав им, что Дарий готов простить каждого из них. Бесс и Набарзан вернулись в палатку Дария, пали перед ним на колени, уверяя его в своем раскаянии и верности ему. Но на следующий день во время похода они окружили Дария своими войсками, а ночью в лагере, пока Артабаз готовил отряд охранников для защиты повелителя, заговорщики вошли в палатку Дария, схватили его, связали веревками, затем бросили в деревенскую повозку и увезли. Бесс готовился к принятию короны при первой же возможности и одновременно думал о переговорах с целью выдать Дария и в обмен заключить договор, по которому Александр признавал бы за ним верховную власть в восточных провинциях.

Артабаз уже ничем не мог помочь царю и, опасаясь за свою жизнь, отступил на север.

Многие персидские сановники отказались признать Бес-са, повернули назад и сдались Александру.

Узнав новости, Александр приказал немедленно седлать Буцефала и отобрать тысячу самых выносливых всадников. На этот раз, когда он стремительно покинул Раги, никто не мог бы с уверенностью сказать, что им двигало, и не обернулось ли его стремление захватить Дария желанием спасти его. Предательство сатрапов настолько возмутило Александра, что он воспринял его как личное оскорбление. Он встал на сторону бывшего врага, как будто считал его своей собственностью, которую у него украли.

Александр скакал в горах всю ночь и утро, сделал остановку до вечера, вновь отправился в путь с наступлением прохлады и на следующее утро прибыл в деревню, где произошло восстание сатрапов. Там он проспал весь день, и как только солнце склонилось к закату, он опять был в седле. К полудню, сделав только одну остановку, он, доведенный до изнеможения, прибыл в поселок, где накануне разбила лагерь бактрийская конница Бесса. Крестьяне видели, как в грубой тряской повозке с кучерами, хлеставшими без отдыха лошадей, проехал великан с длинной черной бородой, с отсутствующим и скорбным взглядом. Отступавшие двигались тоже ночью, с вечерних сумерек до утреннего рассвета, и погоня в результате могла продолжаться, с одинаковой скоростью при свете ночных звезд до края Земли. Из тысячи сопровождавших Александра всадников осталось пятьсот, у которых лошади еще могли двигаться, и под раскаленным небом, в незнакомой и враждебной стране, не видя ничего вокруг, по едва различимым кратчайшим дорогам он шел напрямик с полудня до полуночи, с полуночи до рассвета, не заботясь о следовавших за ним спутниках, об упавших с седла и о тех, под которыми падали лошади с истекавшими кровью ноздрями.

  88