56 
– Все в порядке, мама... а как... у тебя? – Слова были корявыми, он еще не мог говорить отчетливо, но любой бы понял, что он сказал. – Я по тебе соскучился!
И он бросился в ее объятия, а она едва сдерживала слезы, которые всегда подступали, когда она его видела.
Они уже привыкли к своей теперешней жизни, и дни их добровольного заточения в ее старой квартире казались далеким сном. Эндрю побывал в ее новой квартире, но сообщил ей, что старая ему больше нравилась. Дафна заверила его, что он привыкнет и к этой, показала ему его комнату и сказала, что когда-нибудь он поселится в ней насовсем. Но теперь для нее важно было только одно – прижимать к себе теплое маленькое тело сына.
– Я тоже по тебе соскучилась. – Она немного отклонилась, чтобы он мог видеть ее лицо. – Чем ты занимался?
– Я ращу огород! – сообщил Эндрю взволнованно. – И вырастил два помидора.
Он показывал ей это жестами, но когда говорила Дафна, он читал по губам и, казалось, делал это без труда.
– Посреди зимы? Как это тебе удалось?
– В большом ящике внизу, там особое освещение. А когда наступит весна, мы все пойдем на улицу сажать цветы.
– Вот здорово!
Потом они, держась за руки, пошли в столовую и сели вместе с другими детьми, которые ели жареных цыплят с вареной кукурузой и печеной картошкой, смеялись, перекидывались шутками.
Дафна побыла в школе, пока Эндрю не пошел спать, уложила его и потом спустилась вниз, чтобы перед уходом увидеться с миссис Куртис.
– Неделя прошла удачно?
Но в глазах миссис Куртис, когда она задавала этот вопрос, было что-то странное, и Дафна инстинктивно поняла, что та смотрела шоу. А кто его не смотрел?
– Не совсем. Я вчера была в Чикаго. – Она колебалась, сказать ли что-нибудь еще, но это было не обязательно.
– Я знаю. С его стороны это было гадко, что он сделал.
– Ты смотрела шоу?
– Да. Но больше я никогда не буду его смотреть. Он ублюдок.
Дафна улыбнулась этому не типичному для Хелен крепкому словечку.
– Ты права. Я сказала своему агенту: я больше в рекламных шоу не участвую. Хватит с меня. Меня особенно возмущает, что они никогда бы не задали мужчине таких вопросов. Но самое плохое, конечно, что он и Эндрю не оставил в покое.
– Послушай, это не важно. Ты и он знаете правду, а остальные это быстро забудут.
– Может, да, – поколебавшись, сказала Дафна, – а может, и нет. Копаться в грязи очень занимательно. Через десять лет кто-нибудь вытащит эту пленку и сделает из нее историю.
– Твоя работа не из легких, моя дорогая. Но ведь она и вознаграждается.
– Иногда. – Дафна улыбнулась, но в ее взгляде была озабоченность, которую Хелен заметила.
– Что-нибудь случилось?
– Нет... нет, нет... но... Мне нужно посоветоваться. Я думала, может, мы поговорим позже.
– А зачем ждать? Давай поговорим сейчас. Проходи, садись. – Она указала на свою комнату, и Дафна кивнула. Для нее это было бы большим облегчением.
Квартира миссис Куртис при школе была маленькой и опрятной, в ней было много старинных вещей, которые она купила сама, и висели пейзажи Нью-Гемпшира. На низком столике стояла ваза с живыми цветами и лежала вязаная скатерть, которую Хелен купила в антикварном магазине в Бостоне. Не вызывало сомнений, что это жилище школьной учительницы, но в то же время здесь царил уют, и некоторые из вещей были просто очаровательны. Дафна огляделась – как и все в школе, это было ей близко. Хелен Куртис тоже огляделась, почти с ностальгией, но Дафна этого не заметила.
Хелен налила чаю в маленькой кухне и подала Дафне чашку с нежными цветочками и маленькую кружевную салфетку.
– Ну так что тебя беспокоит, моя дорогая? Что-нибудь связанное с Эндрю?
– Да, но косвенно. – Дафна решила перейти прямо к сути. – Мне предложили сделать фильм. Студия «Комсток» хочет приобрести моего «Апачи», что очень хорошо. Но это бы означало, что мне придется пробыть в Лос-Анджелесе примерно год. И я думаю, что это невозможно.
– Почему? – Хелен выглядела и обрадованной, и удивленной.
– А как же Эндрю?
– Как быть с ним? Ты хотела бы отдать его в тамошнюю школу?
На этот раз уже миссис Куртис выглядела озабоченной. Она знала, что в данный момент смена школы была бы для мальчика нежелательна. Говардская школа стала его домом, и он бы сильно страдал.
– Я думаю, что смена школы – это будет слишком большая ломка для него. Нет, если я поеду, я бы оставила его здесь. Но он будет очень тосковать.
56 
