Последние отзывы

  104  

На обратном пути из Оксфорда Ласки заехал к Ди. Но Пирс не слышал, чтобы Бруно также оказался там.

Мог ли он там оказаться?

Мог ли Крафт знать наверняка, что Джон Ди и Джордано Бруно встретились в Англии? Откуда, как и где он мог узнать об этом? Почему теперь это кажется столь вероятным? В своей краткой биографии Бруно («Путешествие Бруно», 1931) Крафт даже не упоминает о Ди, но это же не научный труд, да и написана книга очень давно. Почему же Ди так внезапно отправился на континент в конце того лета? Это ведь было то самое лето? А может, и нет, может, автор вольно смешал времена, ведь, насколько Пирс помнит, Джон Ди уехал из Англии еще до приезда Бруно.^[306]

Он встал со своего кресла — кресла Крафта — и вышел из кабинета, в котором Крафт провел так много часов; он пробрался сквозь путаные коридоры маленького дома (загадочного для всех, кто, подобно Пирсу, не мог запустить в памяти свой путь на обратную перемотку — и даже отличить «право» от «лево»). Он остановился на середине поблекшего ковра в комнате, где Крафт провел большую часть своих последних лет.

Где-то здесь, пари держу.

В те дни, когда Пирс находил в одном из вторичных источников примечание или ссылку, где говорилось, что такой-то факт или фрагмент можно найти в такой-то старинной книге, — названный источник знания уже не оставлял его и, как охотничья собака, вел по следам Крафта, оставленным в лесах прошлого. Пирс знал не так уж много книг, посвященных Ди, и все они — здесь, а возможно, и те, неизвестные, которые могут поведать историю более длинную, что не значит — более правдивую.

Джон Ди — странный, неутомимый человек — действительно записал все разговоры, которые он и Эдвард Келли вели с ангелами, что появлялись в его кристалле. Он также заносил в регистр всех посетителей мортлейкского дома. Записи опубликованы, но Пирс еще не читал их. Тайные тетради были впервые напечатаны в семнадцатом веке, и в определенных кругах эта книга до сих пор очень знаменита: Истинное и Правдивое Повествование о том, что имело место в течение многих Лет между доктором Джоном Ди, Велико Прославленным Математиком Времен их Величеств Кор. Елизаветы и Короля Иакова, и некоторыми Духами; и что Привело бы (сопутствуй ему удача) ко Всеобщему Изменению множества Держав и Королевств Мира.

Эту книгу выпустил в 1659 году Мерик Казобон^[307] — эмигрант-гугенот и протестантский полемист. Казобон был совершенно уверен, что Ди и Келли общались с духами, и что духи эти были падшие, и что оба духовидца были прокляты, а «всеобщее изменение» могло обернуться чудовищным несчастьем, царством демонов, от которого мир едва спасся: автор показывал, какую Пользу из сего может извлечь здравомыслящий Христианин — так завершалось гигантское заглавие, — а именно: научиться избегать всех и всяческих духов. Это предостережение явилось, когда время Террора^[308] близилось к завершению и за подобные деяния сотни тысяч стариков, бродяг, священников и детей горели на кострах, подвергались пыткам, были раздавлены, утоплены и повешены.

Прежде чем богословы-пуритане запретили эту книгу, явно не разобравшись в уроках Казобона, она вышла довольно большим тиражом. Ее можно найти у специалистов или даже в магазине. В доме Крафта хранилась не одна книга семнадцатого века — иные куда заумнее.

С чего же начать? Система классификации книг Крафта незнакома Дьюи и другим педантам. Но все же в ней есть, должна быть система.

Нет большего спокойствия и надежды, чем в летнем солнце, что освещает сквозь окна корешки книг. Пирс не думал, что многим знакомо это чувство. Белая ворона: он помнил, как лет в десять-двенадцать, прохладным утром или жарким летним Днем, он сидел за завтраком и думал, что как раз в такой отличный день хорошо бы почитать книгу и сделать кое-какие выписки.

Так, посмотрим здесь. Чуть ли не на первом же стеллаже, к которому он подошел, на первой же полке, по которой пробежался рукой. «Джон Ди (1527–1608)», автор — Шарлота Фелл Смит, Констебль и K°, 1909 год. Хорошая старая книга, с неровными краями, без иллюстраций. На обложке было выдавлено:

Твой камень, сказала Мадими (Мадими Крафта). Твой рисунок, твою литеру. Пирс чуть коснулся линий. Бессилен. Теперь.

Он вглядывался в рисунок, чувствуя, как тот вбирает в свою пустоту и лето, и день. Но он не помнил: не помнил, как рисовал его авторучкой на телах своих кузенов или на форзацах давно потерянных книг. Память о том возрасте редко хранит такие детали, и не часто в ней пробуждаются забытые вещи, даже если глядеть на них долго и пристально, — точь-в-точь как спящие дети: прежде их надо встряхнуть.

  104