114 
— Я тут занялась исследованиями насчет любви. Заполняю пробелы в образовании. Сплошной бред попадается, хотя кое-что полезное найти можно.
Роузи заметила, что на корешке библиотекарь когда-то давно отчетливо вывел белой краской шифр книги, — и на миг это взволновало ее. Немногие люди взяли бы книгу с подобным номером.
— Обрати внимание на фамилию автора, — сказала Вэл. — Жуть просто. Как у злодея из какого-нибудь садомазо-опуса. Хотя откуда тебе знать.
Вэл открыла книгу, и Сэм забралась к ней на колени, чтобы поглядеть на страницу.
— Вот послушай, — сказала Вэл. — Это вроде как словарь или энциклопедия. Смотришь, ищешь слова. Я глянула «Любовь», там ссылка на «Эроса» — ну, знаешь, Купидон, со стрелами. «Эрос» — это по-гречески. Послушай, что здесь написано: «Согласно Диотиме… — кто бы он ни был[340] —…Находчивость, сын Изобретательности, испил нектара в день рожденья Афродиты, Бедность же воспользовалась этим, соблазнила его и родила Дитя, Эроса[341]».
Она отложила книгу.
— Ну, не кайф? Все слова с больших букв — будто имена. Сын Бедности и Находчивости: мне это нравится.
Роузи засмеялась в ответ, а внутри, где-то ниже грудины, возникло знакомое тягучее чувство — но почему?
— «Согласно Платону… — ой, Платон, а я его знаю, — согласно Платону, Эроса не следует путать с прекрасной возлюбленной,[342] хотя многие мужчины не избежали подобной ошибки». Бьюсь об заклад, и женщины тоже. «Скорее, его обличье предвещает собой внешность возлюбленной; он — дух, что внушает любовь, делает ее необоримой, передает влюбленным свое божественное безумие».
— Божественное безумие,[343] — сказала Роузи. — У-гу.
— «Он совсем не красив и не нежен, — так говорит Платон,[344] — а груб, неопрятен, не обут и бездомен; он валяется на голой земле, под открытым небом, у дверей, на улицах… С другой стороны — по отцу своему Гермесу, — он тянется к прекрасному и совершенному, он храбр, смел и силен, он искусный ловец, непрестанно строящий козни, он жаждет разумности и достигает ее, при всяком случае он проявляет любовь к мудрости, он искусный чародей и алхимик». — Она отложила книгу. — Ведь не знала ты этого, да?
— Трудная жизнь у дитяти.
— Ну, любовь — штука трудная. — Вэл засмеялась низким, грубым смехом. — Нам ли не знать. — Она нашла, где остановилась. — «Для старейших из поэтов он был опасным крылатым духом,[345] подобно крылатым олицетворениям Старости и Чумы, Керам, что подрывают благоустроенную общину и чинят вред живущим. Позже одни поэты придумали десятки вариантов его происхождения помимо перечисленных ранее, в то время как другие утверждали, что он первый бог, и родителей у него нет, потому как без него никто не смог бы появиться на свет». Почему это? А, вот нашла.
— Из-за него мир вертится.[346] — Роузи не собиралась допивать свой майтай[347] так быстро и жадно, но не получилось. — Кстати о наследстве, — сказала она.
— Что?
— Ты же говорила о наследстве и наследовании? В доме, который вроде как насчет любви?
— А, говорила.
— Бони, — проговорила Роузи. — Я пыталась уговорить, чтобы он подумал о таких вещах. Знаешь, я думаю, он так и не составил настоящего завещания.
Вэл закрыла словарь и отодвинула его.
— Так не хочется его донимать этим, — продолжала Роузи. — Вообще-то меня это не касается, но ведь я вроде как его секретарь. И Алан Баттерман хочет знать наверное.
Алан Баттерман был адвокатом Бони Расмуссена и советником Фонда.
— Угу. — Поджатые губы и нахмуренные брови Вэл означали, что она сосредоточена или пыталась сосредоточиться на чем-то, когда ее мысли блуждали. — Хм.
— Я все же спросила его, что он собирается делать, — несколько дней думала, как подойти деликатнее, — он сказал, что решил все оставить своей старой подружке, Уне Ноккс.
И тут Вэл перестала притворяться: она действительно заинтересовалась.
— Кому?
— Он сказал: моей старой подружке Уне Ноккс.[348] Но он улыбался. Может, это была шутка. Он мне больше ничего не скажет. — Она увидела, что Вэл разочарована. — Пойми, не хотела я его мучить.
Вэл машинально полезла в сумку за сигаретами. По ее лицу было трудно понять, значит ли это для нее что-нибудь или вовсе ничего, но Роузи казалось, что Вэл пытается найти место новому факту (если это был факт) среди скопления секретов — позорных и глупых, банальных и ужасных, — в лавке своего внутреннего мира.
340
Согласно Диотиме… — кто бы он ни был… — Не он, а она: жрица из Мантинеи, которая, как пересказывает Сократ в платоновском «Пире», объяснила ему сущность Эроса. Имя ее означает «богобоязненная».
341
…Находчивость, сын Изобретательности, испил нектара в день рожденья Афродиты, Бедность же воспользовалась этим, соблазнила его и родила дитя. Эроса. — См.: «Пир», 203b-с. Согласно этой версии, Эрос — сын Пении (Бедности) и Пороса (Богатства, или Находчивости, т. е. средства добывать богатство), сына Метиды (Мысли).
342
Согласно Платону, Эроса не следует путать с возлюбленной… — «…Ты, кажется, думал… что Эрот то, что любимо, а не то, что любит» («Пир», 204с, пер. С. Жебелева).
343
Божественное безумие — «Божественное неистовство, исходящее от четырех богов, мы разделили на четыре части: вдохновенное прорицание мы возвели к Аполлону, посвящение в таинства — к Дионису, творческое неистовство — к Музам, четвертую же часть к Афродите и Эроту — и утверждали, что любовное неистовство всех лучше» (Платон, «Федр», 265b).
344
«Он совсем не красив и не нежен, — так говорит Платон…» — «Пир», 203с-d (использованы пер. С. Апта и С. Жебелева). Гермес как отец Эроса — добавление Краули (по Цицерону — «О природе богов». III, 23, 60).
345
Для старейших из поэтов он был опасным крылатым духом… — В «Теогонии» Гесиода и мифологии орфиков Эрос — одно из космических первоначал, наряду с Хаосом, Геей и Тартаром: то же в «Пире» (178а-е).
346
Из-за него мир вертится. — Английские пословицы утверждают, что мир вертится благодаря деньгам, любви, людям всех сортов.
347
Майтай — коктейль из рома и ликера кюрасо с фруктовым соком.
348
Уна Ноккс (Una Knox) — что значит это имя, догадаться нетрудно, но герои романа сообразят лишь в третьем томе, «Дэмономании».
114 
