89 
Саманта понимала, что он имел в виду, называя ее «своей» женщиной. Она точно так же гордилась обладанием. Он был ее мужчиной и пришел в постель к ней, а не к кому-нибудь, хотя, несомненно, был из тех, кого домогаются женщины.
Она прочитала это в глазах какой-то нахалки, которая вышла на крыльцо, чтобы вымести пыль. Молоденькая, черноволосая и темноглазая, с такой роскошной фигуркой, до которой Саманте было далеко, она улыбнулась Слоану, когда тот проезжал мимо, и кокетливо приподняла подол, но он, казалось, даже не заметил этого. Саманта триумфально улыбнулась.
– Ты чего-то необщительна сегодня, – сказал он недоуменно, когда она поравнялась с ним.
– О, я всего лишь лелею гордость собственницы. Пусть это тщеславно, но сегодня я намерена получать только удовольствие, – ответила она, улыбаясь.
Его глаза понимающе сузились, и он оглянулся на девицу, которая все еще подметала свое крыльцо. Потом повернулся к Саманте.
– Кошка, – произнес он вполголоса. – Уверен, что еще пожалею об этом, но чувство собственности обоюдоостро. Собственниками тоже обладают.
Глаза Саманты расширились.
– Боже, как мы философски настроены сегодня!
– Приходится в данных обстоятельствах. – Слоан остановил коня у входа в заброшенную церквушку. – Подожди меня здесь, я вернусь через пару минут.
– С завтраком, надеюсь! – крикнула она ему вдогонку, когда он слез с коня и направился вниз по дорожке.
Он обернулся с загадочным видом.
– Будет и завтрак. – И Толботт исчез в тени за церковью, где начинался сад, огороженный стеной.
На нем была рубашка в сборочку и сюртук без жилета и без галстука. Саманта вяло подумала, что, возможно, испортила кому-то ночь.
Она попробовала половчее закутаться в шаль; сразу видно – не привыкла к таким штучкам. Скорее для удобства, нежели чтобы выглядеть поинтереснее, она завязала концы шали спереди.
Решив, что глупо сидеть тут верхом и дожидаться Слоана, она слезла с лошади и осмотрелась. Ей пришло в голову, что в саду за стеной могут быть апельсиновые деревья, и захотелось посмотреть, как они растут.
В окнах магазинчика через дорогу были открыты ставни. Над дверью висела какая-то вывеска на испанском языке, но по блеску в маленьких витринах Саманта решила, что это лавка ювелира. Она не носила драгоценностей, но здесь явно торговали брошками.
Девушка привязала лошадь к ограде и пересекла улицу, чтобы приблизиться к витрине. Какой-то человек с нее ростом вышел из дверей и произнес несколько испанских слов. Да, надо бы научиться испанскому. Очень неловко не уметь общаться.
– Тебя нельзя оставить и на две минуты? Слоан вырос словно из-под земли и что-то сказал человеку в дверях. Тот кивнул и исчез.
Саманта даже не посмотрела в его сторону. В витрине лежала изумительная брошь черненого серебра, столь изысканной и необычной формы, что Саманта могла бы, наверное, часами изучать ее.
– Я никуда не ходила, – тихо сказала она в ответ на его упрек. – Это он делает все эти вещи?
Слоан пожал плечами.
– Может быть. Вероятно, индеец. Думаю, есть смысл поторговаться. Пойдем, нас там кое-кто поджидает.
Она услышала гудок пароходика, который подходил к пристани. Пришлось прикрыть глаза ладонью, чтобы не мешало солнце.
– Я и не знала, что уже так поздно. Надеюсь, мы как раз успеем к завтраку. Я проголодалась до смерти!
Слоан нетерпеливо подхватил ее, увлекая на другую сторону улицы.
– Да, я, конечно, накормлю тебя, прежде чем положить в постель, но это дело несложное.
Саманта выжидательно улыбнулась.
– Ты такой всемогущий?! Ты, наверное, сможешь найти постель и в пустыне!
Слоан тотчас улыбнулся ей.
– Если бы ты знала, как долго у меня не было женщины!.. Впрочем, – он обнял ее за талию, когда они подошли к церкви, – ты, наверное, и так понимаешь. Тебе ведь пришлось ждать намного дольше.
И он посмотрел на Саманту так, что сердце ее забилось сильнее. Он смотрел не на грудь и не на фигуру девушки, нет, он смотрел на нее и видел только ее. Ей стало не по себе – а хочет ли она, чтобы Слоан Толботт хорошо понимал ее? Он слишком глубоко проникал в ее душу!
Саманта облизнула пересохшие губы.
– Я и не знала, что настолько отстала!
Глаза Слоана потеплели, он потрепал ее по щеке.
– Нет-нет! Я рад, что первый у тебя.
О Господи, он снова заставил ее пылать, а ведь они стояли у входа в храм. Правда, не так уж похоже это строение на храм: оно явно знавало лучшие времена.
89 
