Особенно,... 
33 
Вернувшись к мотелю, Чарли выбрался из машины и немного постоял на дорожке перед крыльцом. Снегопад прекратился, облака разошлись, и на черном небе проглянули звезды. После ненастного вечера ночь казалась такой тихой и ясной, что у Чарли дух захватило от восторга. Легкий морозец слегка пощипывал щеки, но Чарли почти не замечал холода. Неожиданно ему захотелось смеяться, и он громко расхохотался, глядя в бездонное ночное небо. Он уже не помнил, когда в последний раз ему было так хорошо. Возможно, года два или три назад он еще мог смеяться весело и беззаботно, потому что тогда с ним была Кэрол, но сейчас Чарли почему-то не мог припомнить ни одного случая, когда он был бы так же беспричинно счастлив.
Наклонившись к сугробу, Чарли скатал крепкий и круглый снежок. Ему очень хотелось запустить им подальше, и он выбрал в качестве мишени ствол ближайшего дерева. Снаряд угодил в самую середину и разлетелся на куски с отчетливым «чпок!», а на темной коре появилось белое пятно.
Все еще улыбаясь, Чарли вернулся в дом. Здесь было тепло, дрова в камине весело пылали и потрескивали, и Чарли неожиданно подумал, как было бы хорошо, если бы Рождество — а вернее, ожидание Рождества — продолжалось как можно дольше.
Но когда он разобрал постель и, улегшись на хрустящие, пахнущие снежной свежестью простыни, накрылся теплым шерстяным одеялом, сердце у него снова заныло. Он готов был отдать все на свете за то, чтобы провести с Кэрол хотя бы еще одну ночь, и чем больше он убеждал себя в том, что это невозможно, тем хуже ему становилось. Ужас, настоящий ужас и отчаяние охватывали Чарли при мысли, что Кэрол уже никогда не ляжет рядом с ним и он никогда больше не сможет заниматься с ней любовью. Умом Чарли понимал, что все кончено и что он только зря себя мучит, но желание увидеть Кэрол, коснуться ее становилось все сильней и сильней, и он только вздыхал, глядя на пляшущий в камине огонь.
Чарли очень хорошо знал, что не должен цепляться за прошлое, не должен больше мечтать о Кэрол, но это его знание в большинстве случаев оставалось чистой воды теорией. На практике же Чарли снова и снова уносился мыслями в прошлое — в те годы, когда он был счастлив с Кэрол, — и не переставал удивляться тому, что не заметил, не почувствовал, как теряет ее. Может быть, думал Чарли, если бы тогда он обратил внимание на первые тревожные сигналы, он сумел бы что-то предпринять, чтобы спасти их брак.
Уже не в первый раз Чарли принимался корить себя зато, что он ничего не сделал, даже не попытался… Но что? Что он мог сделать?! Чарли и сам этого не знал, и все же многочисленные «если бы» обступали его непроходимой колючей стеной и жалили, жалили сквозь одежду, сквозь кожу, доставая до самой души и оставляя на сердце кровоточащие царапины. Примерно так чувствует себя человек, у которого на глазах трагически гибнет дорогое, близкое существо. Бессилие, отчаяние, горечь — все это Чарли испил полной мерой, но до дна было еще далеко. И не важно, что и он, и Кэрол были живы и здоровы физически — в данном случае главной жертвой была их семейная жизнь.
Лишь иногда — просто для того, чтобы отвлечься от этих мыслей, которые кружились у него в голове, словно белки в колесе, — Чарли спрашивал себя, сумеет ли он когда-нибудь полюбить снова? Сможет ли он относиться к кому-то еще с таким же безграничным обожанием и трепетом? Ему казалось, что нет, и он начинал недоумевать, как Кэрол может быть настолько уверена в своих чувствах к Саймону. Сам Чарли был почти уверен, что даже потом, когда его рана более или менее затянется, он вряд ли сможет доверять кому-то так, как он доверял Кэрол.
Из-за этих-то печальных размышлений заснуть Чарли удалось далеко не сразу. Когда он наконец почувствовал, что усталость берет свое и глаза начинают слипаться, дрова в камине уже прогорели, и комнату освещали лишь тлеющие угли. Снаружи снова повалил густой снег, и Чарли подумал, как бы снегопад не помешал ему утром уехать. Но это была его последняя, уже полуосознанная мысль. Через несколько минут Чарли заснул и проспал до утра, не видя никаких снов.
Разбудил его деликатный стук в дверь комнаты. Это была хозяйка, которая принесла ему кофейник с горячим кофе и блюдо тарталеток с ежевикой.
— Доброе утро, мистер Уотерстон, — с улыбкой сказала она. — Я специально встала пораньше, чтобы испечь эти пирожные. Думаю, они вам понравятся.
И она снова улыбнулась Чарли, который, стоя перед открытой дверью, все еще тер спросонья глаза. Кроме обернутого вокруг бедер полотенца, на нем ничего не было: обе свои любимые пижамы, подаренные ему Кэрол, он отправил в хранилище вместе с остальными вещами, а новую купить так и не удосужился, однако хозяйка с явным удовольствием смотрела на его подтянутое, тренированное тело. Единственное, о чем она жалела, это о том, что не может скинуть лет двадцать — двадцать пять.
33 
