Последние отзывы

  41  

– Представляю…

– Я начал что-то говорить, очень быстро, напори–сто, претенциозно, словно накачавшийся галлюциногенами философствующий наркоман, понес ка–кую-то заумную чушь, при этом подходя к ним все ближе и ближе; я говорил что-то о насилии, о хулиган–стве, о том, что они помешали заниматься мне и «ос–тальным», которые сейчас там, в кухне.

И тут один из них сунул руку под пальто и выта–щил пистолет. Наверное, он решил, что оружие по–служит достаточно убедительным и решающим аргу–ментом. Эта сцена и сейчас ясно стоит перед моими глазами. Он просто достал пистолет и направил его прямо на меня. Но прежде чем он успел прицелиться, я обеими руками выхватил у него пушку, изо всех сил пнул его ногой, а потом пристрелил обоих бандитов.

Роджер на минуту умолк.

Я тоже молчал, едва сдерживая улыбку. Только кивнул головой. Мне понравился его рассказ. Конеч–но, – как я раньше не понял? – именно так все и должно было начаться. Он отнюдь не был прирожден–ным убийцей. В противном случае он ни за что бы не вызвал во мне интерес.

– Вот так, в одночасье, я превратился в убийцу, – наконец произнес он со вздохом. – В одночасье… И, представь, с первого же раза добился потрясающе–го успеха в этом деле.

Он отпил глоток из бокала и устремил взгляд в пространство, вспоминая события далекого прошло–го. Чувствовалось, что он возбужден и в эти минуты напряжение прочно удерживает его в призрачном теле.

– И что ты сделал потом? – спросил я.

– Я уже говорил, что убийство круто изменило всю мою жизнь. Поначалу я хотел немедленно позво–нить в полицию, позвать священника, готов был от–правиться в ад, сообщить матери, что жизнь моя кончена, разыскать отца Кевина, спустить в туалет всю травку, позвать соседей… Все! Конец!

Но вместо этого я запер дверь, сел рядом с Блю и, наверное, целый час все говорил и говорил ему что-то, не умолкая ни на минуту. Блю за все это время не про–ронил ни слова. А я все продолжал болтать и одновре–менно молился в душе, чтобы никто не ждал киллеров на улице в машине. Хотя… Раздайся в тот момент стук в дверь, я был готов… Руки мои по-прежнему крепко сжимали пистолет, в котором еще оставалось доста–точно пуль, и я сидел прямо против входа в зал…

Трупы киллеров валялись на полу. Блю смотрел пе–ред собой невидящим взглядом, как будто принял хо–рошую дозу ЛСД и полностью отключился. В конце концов запас моего красноречия иссяк, и в заключе–ние я сказал, что пора выбираться к чертовой матери из этого проклятого места. Почему, спрашивается, из-за каких-то двух подонков я должен провести оста–ток жизни в тюрьме? В общем, мне понадобилось примерно около часа логических рассуждений, чтобы прийти к такому выводу.

– Совершенно правильному.

– Мы быстренько свалили из обжитой «берлоги». Собрали вещи, позвонили двум другим музыкантам, чтобы они забрали свои шмотки на автобусной стан–ции. Стремительное бегство мы объяснили полицей–ской облавой, связанной с наркотиками. Правду они так никогда и не узнали. Да и остальные тоже. На на–ших ночных вечеринках и джем-сейшнз перебывало столько народа, что «пальчиков» осталось великое множество, а наши даже не были зарегистрированы в полиции. Так что вычислить нас будет практически невозможно. К тому же пистолет я унес с собой.

Но я сделал и кое-что еще. Несмотря на решитель–ный протест Блю, я обшарил карманы мертвецов и забрал у них все деньги. Без баксов мы бы далеко не уехали.

Мы расстались. С тех пор я больше никогда не встречался ни с Блю, ни с другими двумя музыканта–ми – Олли и Тедом. По-моему, они уехали искать счастья в Лос-Анджелес Блю, вполне возможно, в кон–це концов погиб от злоупотребления наркотиками. Но достоверных сведений о них я не получал. Я же пошел своим путем. Повторяю, с момента убийства я стал совсем другим человеком. Прежний Роджер ис–чез навсегда.

– Но что именно заставило тебя так изменить–ся? – спросил я. – Я имею в виду, что конкретно по–служило причиной столь разительной перемены? Убийство доставило тебе удовольствие?

– Нет. Ни в коем случае. Никакой радости, а уж тем более удовольствия я не испытывал. Успех, удача – да. Но только не удовольствие. Убийство лю–дей – это работа, причем очень грязная и отврати–тельная. Это для тебя убийство человека – развлече–ние. Но ведь сам ты не человек. Для меня важно было другое. Сам факт того, что такое возможно: просто подойти к проклятому сукину сыну и сделать то, чего он никак не ожидает, – отнять у него пистолет, а по–том хладнокровно, без колебаний пристрелить обоих. Мне кажется, последним чувством, которое они ис–пытали в своей жизни, было безграничное удивление.

  41