Особенно,... 
27 
– Я понимаю куда больше, чем ты воображаешь. И не обманывай себя, – прошипела Оливия. – Ты ступила на опасный путь, вообразив, что можешь безнаказанно дразнить льва в его логове!
Но Виктория презрительно рассмеялась и немедленно пересказала разговор Тоби, едва дамы спустились вниз. Повидимому, никто, кроме Оливии, не замечал происходящего. Виктория и Тоби отправились в сад и исчезли в темноте. Они стояли слишком близко друг к другу и курили одну папиросу на двоих. Обнимая девушку за талию, он рассказывал ей вещи, с которыми, по его словам, не делился больше ни с единой живой душой на свете. Тоби провел с Викторией всего один вечер, но успел признаться ей в любви и заверить, что брак с Эванджелиной – всего лишь сделка. Отец заставил его жениться, и их семейная жизнь пуста, бессмысленна и несчастлива. Он очень одинок и много лет тосковал по любви, но встреча с Викторией разом все изменила.
Услышь Оливия эти речи, наверняка прикончила бы соблазнителя, но наивность Виктории помешала разгадать банальность затверженных фраз. Она слушала Тоби с видом всезнающей, мудрой женщины, веря каждому слову, и ласкала его обожающим взглядом. Целуя ее, Тоби спросил, когда они встретятся снова. Он не в силах без нее жить. И знает, как тверды ее принципы, как свято она верит в феминизм и движение суфражисток. Наконец она нашла мужчину, полностью согласного с ее идеями. Того, кто не воспользуется ее невинностью и не причинит зла. Он всего лишь хочет всегда быть рядом, узнать ее получше.
Виктория была настолько ослеплена, что принимала его болтовню за чистую монету. Впрочем, она хотела верить ему. Фактически он был первым посторонним мужчиной, с которым она так свободно беседовала. И к концу вечера уже считала, что отныне они неразлучны. Тоби разливался соловьем, восхваляя судьбу, которая подарила им завтрашний бал у Асторов. А потом придется придумать предлог для встречи.
С каким-то странным блеском в глазах Тоби поинтересовался, не будет ли Виктория чувствовать себя увереннее, если приведет сестру, но перепуганная девушка наотрез отказалась, боясь даже представить, что будет, если Оливия обо всем узнает. Тоби мгновенно согласился с ее решением. Да и что тут спорить? Всего-навсего забавная мысль, хотя жаль, конечно, что неосуществимая.
Добившись согласия Виктории на свидание, он снова повел ее в гостиную и, к собственной досаде, узнал, что у Эванджелины ужасно разболелась голова и она требует немедленно отвезти ее домой.
Оливия в это время была на другом конце дома и не заметила ухода Уиткомов, но Чарлз все видел, поскольку не сводил с Виктории заинтересованного взгляда. Что-то в ее походке, жестах, повороте головы, непривычной сдержанности, бросаемых на мужчин взорах, неосознанной чувствснности неодолимо его влекло. Оливия была куда более великодушной, открытой, готовой всегда прийти на помощь и посочувствовать. И все же его тянуло к той, что не ведала, чего хочет, вечно рвалась на подвиги и приключения и при этом неизменно попадала в беду. В этой внезапно возникшей привязанности было нечто безумно извращенное, невыносимо раздражавшее его, и все же Чарлз то и дело ловил себя на том, что едва удерживается от порыва пересечь комнату, схватить Викторию за плечи и хорошенько встряхнуть.
Какой-то частью души он стремился полностью и бесповоротно забыть ее и обратиться к куда более рассудительной и порядочной Оливии, однако она казалась столь бесхитростно-простой, способной безоглядно и бескорыстно отдавать, ничего не прося взамен, что пугала его. Слишком Чарлз истерзал и измучил себя после гибели Сьюзен, чтобы принять предложенный Оливией щедрый дар. Слишком привык к душевной боли, неверию, гневу на судьбу, и теперь было гораздо легче находиться рядом с человеком, равнодушным к нему, ничего от него не ожидавшим, чем воспользоваться чужим теплом. Подпустить Оливию ближе, раскрыть ей сердце – значит, предать Сьюзен. А вот Виктория совсем другая. И он незаметно наблюдал за ней весь вечер. У нее явно что-то на уме. Что-то или кто-то. Возможно, этот повеса Тоби Уитком. Интересно, неужели она бросится в его объятия и ему снова придется спасать глупышку? Осмелится ли Оливия остановить сестру и понимает ли вообще, что происходит, или Виктория достаточно умна, чтобы все скрыть от нее?
Он предпочел оставаться безмолвным, но заинтересованным свидетелем.
Наконец пришло время поблагодарить хозяина за прекрасный прием, первый за весь год, на который Чарлз согласился прийти. Сегодняшний вечер пробудил в нем былые воспоминания и чувства, которые несколько его расстроили. Нежность, возрожденную Оливией, и плотский голод вместе с тоской одиночества, вызванные поведением Виктории. С подобными эмоциями трудно, почти невозможно справиться. И Чарлз покинул дом Хендерсонов со странным ощущением пустоты, которую не могло заглушить ни выпитое виски, ни вид сына, мирно спящего дома. Он хотел от жизни немногого – всего лишь близости одного-единственного человека, той, которая исчезла навсегда. И ни одна из сестер Хендерсон не способна ее заменить.
27 
