40 
— Не следует повторять такие сплетни, — рявкнул Братец Конь, но теперь его гнев был шутливым, совсем не похожим на прежнюю молчаливую угрожающую натянутость.
Так видела ли Хизи эту угрозу, эту тварь с клыками и, пылающими глазами?
— Расскажи мне о своем двоюродном деде — Хватай-Пони. Я слышал, он…
— Да, это правда, — крякнул Мох, и его лицо расплылось в довольной улыбке. — Он отправился в Клыкастые холмы…
Так что когда они добрались до шатров, где праздновался бенчин, Братец Конь и Мох дружно хохотали. Однако лицо немного поотставшего Чуузека оставалось напряженным и враждебным. Хизи подумала, что это всего лишь тонкая прозрачная маска, за которой прячется убийство, — а может быть, и не только оно.
VIII
СКАЗАНИЕ ОБ ИЗМЕНЧИВОМ
Перкар долго молча смотрел на Чернобога. Он хорошо понимал значение взглядов, которые на него время от времени бросал Нгангата, намекая на необходимость осмотрительности. Юноша едва ли нуждался в подобном предостережении, но ведь до сих пор он и правда совершал ошибку за ошибкой!.. Чернобог смотрел в костер; иногда его губы беззвучно шевелились, словно он разговаривал с богиней огня, но в остальном для Перкара он оставался столь же непонятным и загадочным, как те маленькие закорючки, которыми Хизи покрывала свои белые листы.
Удачливый Вор тоже ничем не нарушал тишины. Он молча съел кусок вяленого мяса, который ему дали; казалось, сил у него не осталось даже на угрозы врагам и укоры самому себе. Перкар уже думал, что пленник уснул, но тот все время приоткрывал глаза.
Убить Изменчивого. Перкар уже не первый месяц твердил себе, что это не в его силах. Пока он верил в такую возможность, вокруг него умирали достойные люди. Не только его вождь погиб — война с менгами началась из-за того, что какой-то глупый мальчишка решил, будто может убить непобедимого.
И вот теперь бог, по слухам создавший мир, говорит, что такое достижимо, что такая возможность всегда существовала.
Перкару было страшно задать главный вопрос страшно спросить: как?
Ведь если Карак скажет ему, он может поверить А поверив…
Сидящий напротив юноши Чернобог поднял на него свои странные желтые глаза и улыбнулся. Перед Перкаром всплыло яркое воспоминание: огромная черная птица стиснула когтями плечи Апада, ударила клювом, разбрызгивая кровь и мозг, и обернулась, улыбаясь улыбкой Вороны.
— Как? — спросил Перкар, зная, что этим вопросом лишает себя возможности отступления.
— Как? — повторил Чернобог и моргнул, глядя на юношу.
— Нет, — решительно вмешался Нгангата. — Перкар, не надо. Что бы он ни задумал — сказал он тебе правду или нет, — для нас это плохо кончится.
— Ты можешь уехать, — ответил ему Перкар. — Я даже прошу тебя уехать — ты и так уже разделил со мной больше чем следует тягот, друг.
Нгангата поворошил угли веткой.
— Нам лучше бы уехать обоим. Карак прищелкнул языком.
— В тебе так много от альвы, — сказал он Нгангате. — Всегда готов оставить все как есть. Всегда доволен тем, что есть.
— Все может оказаться хуже, чем есть, это уж точно, — возразил тот.
Чернобог кивнул:
— Вылитый альва. Но ведь твой друг — человек, самый настоящий человек. Более того, он герой.
— Перкар знает, какого я мнения о героях.
— Хватит, — рявкнул Перкар. — Говори. Объясни, как мне убить бога, обнимающего весь мир.
— Ох, ты этого не сможешь, — сказал Карак. Перкар побагровел от ярости.
— Так почему же тогда ты говорил, что смогу?
— Ну, ты действительно можешь в этом помочь. В твоей власти вызвать его погибель.
— Карак…
— Чернобог.
— Ладно, Чернобог, — бросил Перкар. — Может быть, боги любят подобные загадки. Может быть, так вас меняет бессмертие. Но мне это ни к чему. Говори прямо или не говори вовсе.
Глаза Карака вспыхнули алым, затем белым огнем; он оскалил зубы и вскочил на ноги. Перкар вдруг почувствовал ужас, переполняющий Харку. Юноша потянулся за мечом, но рука его не послушалась.
Чернобог хлопнул в ладоши, и сверкнула молния. В тот же миг ударил гром, разорвав в клочья, казалось, самый воздух вокруг. Перкара швырнуло на землю; он был оглушен слепящим светом и оглушительным грохотом. Голова его была готова лопнуть. Перкар лишь смутно ощутил, как кто-то поднял его с земли, ухватив за рубашку. Он все еще не видел ничего, кроме огромного потока пламени, и даже не смог бы сказать, открыты его глаза или нет. Юноша снова потянулся к Харке, но стальные когти сжали его запястье с непреодолимой силой.
40 
