230 
— Я вспоминала тебя почти так же часто, как и Рахула. Иногда ты заставлял меня переживать даже больше.
— Я никогда не хотел тебя огорчать, — отозвался Дхар.
— А что ты хотел? Какие у тебя были намерения? — спросила она. Когда он не ответил на вопрос, американка спросила: — И как тебе удалось меня поднять? Ты всегда носишь меня на руках. Тебе не показалось, что я потяжелела? — спросила женщина.
— Мы оба сейчас намного тяжелее, чем раньше, — осторожно ответил Дхар.
— Я вешу одну тонну, и ты знаешь об этом. Но я не мусор и никогда им не была, — выпалила Нэнси.
— А я никогда и не думал, что ты мусор, — произнес Дхар.
— Ты не должен смотреть на людей так, как смотришь на меня, — произнесла американка.
Актер остался верен себе: он привычно усмехнулся.
— Вот это я как раз и имею в виду. Я ненавижу тебя за те ощущения, которые ты заставляешь меня испытывать. Потом, когда ты уходишь, я все вспоминаю. Я думала о тебе в течение двадцати лет, — сказала она ему.
Американка была сантиметров на семь выше актера. Когда она внезапно протянула руку и дотронулась до его верхней губы, он перестал улыбаться.
— Вот так лучше. Теперь скажи что-нибудь, — приказала она.
Однако Дхар думал о пластмассовом члене и о том, пользуется ли она им сейчас. Ничего другое не приходило ему в голову.
— Знаешь, тебе следует более ответственно подходить к тому впечатлению, которое ты производишь на людей. Ты когда-нибудь думал об этом? — спросила женщина.
— Я все время думаю об этом. Предполагается, что я оказываю какой-то эффект. Я же актер, — наконец вымолвил Дхар.
— Ну, конечно, ты — актер, — подтвердила Нэнси.
Американка заметила, что он заставил себя не пожимать плечами. Оказывается, когда он усмехался, ей это нравилось больше, чем она полагала.
— Ты хочешь меня? Ты когда-нибудь думал об этом? — спросила его женщина. Американка увидела, что он задумался над ответом, и не стала его ждать. — Ты не можешь понять, что мне надо, не так ли? Ты должен быть более догадливым с Рахулом, чем сейчас. Ты не можешь сказать, что мне хочется, поскольку на самом деле не знаешь, хочу ли я тебя, не так ли? Тебе следует читать мысли Рахула более искусно, чем ты сейчас читаешь мои мысли, — повторила Нэнси.
— Я могу прочесть твои мысли, но я просто хотел быть вежливым, — сказал ей Дхар.
— Я тебе не верю, ты меня не убедил. Плохая игра, — произнесла американка, однако она поверила актеру.
В дамской комнате, когда она мыла руки в раковине, Нэнси увидела абсурдный водопроводный кран. Вода лилась из трубки, имевшей форму слоновьего хобота. Нэнси отрегулировала уровень горячей и холодной воды вначале при помощи одного бивня, а затем — другого. Двадцать лет назад в отеле «Бардез» даже четыре ванны не заставили ее почувствовать себя чистой. Теперь к ней снова вернулось это чувство. У нее отлегло от сердца, когда она не увидела здесь подмигивающего глаза. Эту деталь подсказали Рахулу пупки женщин, которых он убил.
Она также заметила откидную полочку на двери внутри кабинки. Ручка, при помощи которой опускалась полочка, имела форму кольца, продетого в слоновий хобот. Нэнси стала размышлять, почему Рахул мог выбрать одного слона и отказаться от другого. Почему?
Вернувшись в Дамский сад, она сообщила о своем открытии источника вдохновения Рахула. Оба, и заместитель комиссара полиции и доктор, бросились в дамскую комнату, желая увидеть этого слона своими глазами. Возможность увидеть кран в викторианском стиле они реализовали с большой задержкой, после того, как последняя женщина освободила дамскую комнату.
Даже со значительного расстояния, находясь в дальнем конце обеденного зала, мистер Сетна смог заметить, что Инспектору Дхару и женщине с неприличным пупком нечего сказать друг другу, несмотря на то, что их оставили наедине в Дамском саду на продолжительное время.
Позже в машине детектив Пател заговорил с Нэнси.
— Мне нужно возвращаться в управление, однако вначале я завезу тебя домой, — сказал жене Пател.
— Тебе следует быть более осторожным в своих просьбах, — упрекнула его Нэнси.
— Извини меня, милая, но я хотел узнать твое мнение. Могу ли я ему верить? — спросил Пател.
Заместитель комиссара полиции увидел, что его жена вот-вот расплачется.
— Можешь ли ты верить мне! — заплакала-таки Нэнси.
— Я знаю, что могу тебе доверять, дорогая. Но что ты скажешь о не м? Ты думаешь, он сможет это сделать? — не отступал Пател.
230 
