102 
Дэнни нехотя оставил снимки матери у себя. Джо нравилось их рассматривать. Возможно, повар был прав и от бабушки, которую Джо никогда не знал, ему передались «гены риска». От нее, а не от Кэти. С фотографий на Дэнни смотрела красивая женщина с выразительными синими глазами, и не было в ее образе ни намека на пьяную бунтарку, увлекшую двоих пьяных мужчин на черный лед Извилистой. Об этом снимки Рози Бачагалупо, в девичестве Калоджеро, умалчивали.
Тони Эйнджел не решался спросить сына напрямую, замечал ли тот пристрастие Джо к выпивке. Вопросы всегда были косвенными, в форме намеков.
— Может быть, иногда, на их вечеринках, — говорил отцу Дэнни. — В моем присутствии Джо не пьет.
— На глазах у родителей все дети паиньки, — вздохнул повар.
Поразмыслив над словами отца, писатель Дэнни Эйнджел понял, что повар прав. Это не пустое беспокойство. О некоторых сторонах наследия Кэти Каллахан забывать нельзя. А Дэнни знал о Кэти больше, чем хотел бы помнить. Прежде всего, ее бесконтрольное пьянство. У Кэти оно сочеталось с отнюдь не эпизодическим курением марихуаны. Когда они жили вместе, он травкой не более чем баловался. Но Кэти любила забить косяк, и как следует.
Возможно, кто-то не согласится, что Уиндемский колледж забился в предсмертных судорогах еще до конца Вьетнамской войны, но это так. С одной стороны, уменьшение числа призываемых в армию (а затем отмена обязательного призыва), и с другой — неспособность администрации расплачиваться по кредитам привели в 1978 году к закрытию колледжа. Дэнни Эйнджел почувствовал признаки заката Уиндема намного раньше. В семьдесят втором он покинул колледж, согласившись вернуться в Айову и преподавать в Писательской мастерской. Роман «Отцы Кеннеди» еще не был написан, и тридцатилетнему автору приходилось зарабатывать на жизнь преподаванием. А для сочетания работы и творчества Айова-Сити был лучшим местом. (Когда есть серьезные студенты, занятые собственным творчеством, у тебя достаточно времени, чтобы писать самому.)
Вернувшись в Айова-Сити, Дэнни Эйнджел опубликовал второй роман и принялся за третий. Для Джо, пока он не стал подростком, этот город был несравненно лучше заштатного Патни. Хорошие школы (что неудивительно для университетского города) и совсем иной стиль жизни. Конечно, Айова-Сити отличался от бостонского Норт-Энда (особенно по части ресторанов), но Дэнни был рад сюда вернуться.
Отцу писатель предоставил свободу выбора: Тони Эйнджел мог переехать в Айова-Сити или остаться в Патни. Дэнни хотелось сохранить свое вермонтское жилище. Перед уходом из Уиндемского колледжа писатель купил фермерский дом на Гикори-Ридж-роуд, который до сих пор только арендовал. Возможно, отец захочет остаться в округе Уиндем. Тогда ему не придется тратиться на жилье.
Вопрос о том, где повару жить дальше, упирался в Кармеллу. За пять лет существования пиццерии «Беневенто» Тони Эйнджел часто ездил за продуктами в Бостон. Путь туда занимал два с лишним часа — далековато для такого рода покупок. Но отец убеждал Дэнни, что настоящее мясо для своей пиццы он может найти только на мясном рынке «Абруццезе» в Норт-Энде. Там же, в знакомых местах, он закупал сыры, маслины и оливковое масло. Однако Дэнни прекрасно понимал: отцовские поездки связаны прежде всего с желанием повидать Кармеллу. Повар и вдова дель Пополо не могли полностью оборвать отношения.
«Беневенто» не требовал особого напряжения сил. По сравнению с Извилистым и Бостоном управляться с пиццерией в этом бедном городишке было сравнительно легко. Здание повар купил у местного сорокалетнего хиппи, именовавшего себя «мастером вывесок». Судя по всему, дела у этого «мастера» шли неважнецки. Поговаривали, что это он делал вывеску для «Лэтчиса» и написал слово «театр» на английский манер[120]. (Вывеска была основательная и дорогая, и владелец кинотеатра несколько лет не мог собрать денег, чтобы заказать новую.) Из слухов повар узнал, что у «мастера вывесок» была чудаковатая жена, которая занималась керамикой. Жена от него ушла, оставив на память печь для обжига. Эта печь и подсказала Тони Эйнджелу мысль открыть пиццерию.
К тому времени, когда Дэнни позвал отца в Айова-Сити, Тони несколько устал от возни с пиццерией. Он мечтал о собственном ресторане, а не о разновидности забегаловки. Отношения с Кармеллой двигались к закату. Однажды она заявила повару, что их случайные встречи заставляют ее чувствовать себя кем-то вроде проститутки. А ей всегда хотелось законных отношений. После этих слов у повара внутри что-то оборвалось. Должно быть, случайные встречи с ним Кармелла причисляла к грехам, в которых исповедовалась в церкви Святого Леонарда или в церкви Святого Стефана. (Исповедование в грехах было чисто католическим занятием, никогда не находившим отклика в душе повара.)
102 
