159 
— Нет. Джейн… давно умерла, — ответил Дэнни.
Селест не помнила, как пришла на кухню. Увидев мать, Лоретта затараторила:
— Мам, ты что, не видела, сколько новых посетителей в зале? Я едва сумела принять у них заказы. А ты столько времени говорила с этими старыми перечницами.
— Эти старые перечницы — из Извилистого, — не обращая внимания на сетования дочери, сказала повару Селест. — Они просили тебе передать, что… подавились. Вот так-то, Стряпун.
Тони Эйнджел разительно изменился в лице. Таким его здесь еще никто не видел. И никто никогда не называл его здесь Стряпуном.
— Что-то случилось, босс? — спросил Грег.
— Это все из-за меда в пицце, — упавшим голосом произнесла Селест. — Зачем я сказала им про мед?
— Крошка и Мэй… Все кончено, дорогая, — сказал Тони Эйнджел, обращаясь к ней.
Селест заплакала.
— Мама, что вообще произошло? — встревожилась Лоретта.
— Вы меня не знаете, — заявил им всем повар. — Вы никогда не узнаете, куда я отсюда уеду.
Он снял передник и бросил на пол.
— Принимай руководство, Грег, — сказал он помощнику.
— Но ведь они даже не знают твоей фамилии… если только Дэнни им не скажет, — пыталась остановить его всхлипывающая Селест.
Лоретта обнимала мать, сама готовая заплакать.
Повар вышел в зал. Возле дверей кухни стоял Дэнни.
— Пап, учти: они не знают фамилии Эйнджел, — шепнул писатель.
— Спасибо хотя бы на этом.
— Мэй, и это у них называется легкой хромотой? — громко спросила подругу Крошка.
— Здравствуйте, леди, — официально приветствовал старух повар, остановившись на почтительном расстоянии от их столика.
— А по-моему, хромота стала еще сильнее, — сказала Мэй.
— Издалека путь держите? — спросил их повар.
— Ты сначала скажи, Стряпун, зачем поменял свое имя? — поинтересовалась Крошка.
— Тони выговорить легче, чем Доминик. Кстати, тоже итальянское имя, — ответил повар.
— Ты жутко выглядишь, Стряпун. Бледный, будто в муке извалялся, — без обиняков заявила ему Мэй.
— Если вы не забыли, кухня — не то место, где полно солнца.
— У тебя такой вид, будто ты под камнем прятался, — высказала свои наблюдения Крошка.
— И чего это вы с Дэнни так нас испугались? — удивилась Мэй.
— Они не испугались. Мы же не из их компании. Дэнни еще мальчишкой принца из себя корчил, — напомнила подруге Крошка.
— И где вы теперь живете? — спросил у них повар.
Он надеялся, что эти старые задницы обосновались где-нибудь поблизости: в Вермонте или в штате Нью-Йорк. Но по их виду, а особенно по манере говорить он понял: Крошка и Мэй по-прежнему жили в округе Коос.
— В Милане, — ответила Мэй. — Иногда видим твоего дружка Кетчума.
— Хоть бы поздоровался. Проходит мимо, будто и не узнал, — обиженно сказала Крошка. — Вы втроем носы задирали. Нет, вчетвером. Индианка тоже была хороша!
— Однако… — Голос повара прервался. — У меня полно дел на кухне.
— Помню, как ты хотел положить меду в тесто для пиццы. Я тебе мед достала, а ты раздумал. А теперь вспомнил и кладешь? — усмехнулась Мэй.
— Да, — сухо ответил повар.
— Пойду-ка я на их кухню и сама посмотрю, — вдруг сказала Крошка. — Не верю я ни папочке, ни сынку. Врут поди. А эта девка Джейн прячется на кухне. Ей же было не отлепиться от Стряпуна!
Повар и Дэнни не тронулись с места, чтобы помешать Крошке осуществить свой замысел. Мэй молча ждала возвращения подруги.
— Там у них две официантки. Обе плачут. Второй повар, молодой. Еще пара сорванцов: один вроде со столов убирает, другой посуду полощет. Индианки нет. Может, и впрямь померла, — отчиталась вернувшаяся Крошка.
— Ну и видок у тебя, Стряпун, — не могла успокоиться Мэй. — Ты как будто сунул свой конец не в ту дырку. Вы оба хороши. У тебя-то хоть жена есть? Дети? — спросила она Дэнни.
— Ни жены, ни детей, — все так же торопливо ответил ей Дэнни.
— Врет, — поморщилась Крошка. — Не верю ни одному его слову.
— А ты сейчас будешь нам заливать, что никого не окучиваешь? — спросила у повара Мэй.
Повар молча глядел на сына. Мысли обоих бешено неслись. Отец и сын находились уже далеко от «Авеллино». Сколько времени у них есть на сборы и отъезд отсюда? Куда бежать теперь? Сколько дней пройдет, прежде чем эти старые задницы где-нибудь пересекутся с Карлом, и что они расскажут Ковбою об этой встрече? (Карл жил в Берлине, Кетчум — в Эрроле. Милан находился посередине.)
159 
