98 
— Тогда почему все говорят, что он любит немцев? Это правда? — Лиану уже измучили эти детские вопросы, но каждый из них требовал вдумчивого ответа. Каждое ее слово на многие годы останется в детской душе, и Лиана понимала это. Они всегда будут помнить сказанное ею сейчас, и эти слова повлияют на их отношение к отцу, от этого зависит их взгляд на самих себя.
— Нет, папа не любит немцев.
— Он ненавидит их?
— Не думаю, чтобы папа кого-нибудь ненавидел. Но он испытывает ненависть к тому, что немцы делают с Европой. — Элизабет удовлетворенно кивнула. Именно это она хотела услышать, из этих слов следовало, что папа хороший.
— О'кей. — Она встала и медленно поднялась по лестнице, разыскивая сестру.
Ночь Лиана провела в долгих и тяжелых размышлениях. Надо было что-то предпринимать, перевод девочек в другую школу в том же Вашингтоне не был решением проблемы. Она, конечно, знала, что один выход есть, но уж очень не хотелось к нему прибегать. И Лиана решила отложить решение до утра, но и утром выход у нее оставался всего лишь один. Она набрала номер телефонной станции и сделала заказ. Пришлось дожидаться полудня, когда в Калифорнии наступит девять утра. Дядя сразу снял трубку и ответил хриплым голосом:
— Лиана? Что-нибудь случилось?
— Нет, дядя Джордж, ничего особенного.
— У тебя такой голос, будто ты смертельно устала или больна, — в проницательности старику нельзя отказать. Так и было на самом деле, но Лиана не хотела признаваться. Она и так возвращалась домой с поджатым хвостом — вполне достаточно и этого.
— У нас все в порядке. — Она решила сразу перейти к делу: — Ты все еще хочешь, чтобы мы приехали?
— Конечно! — с радостью откликнулся дядя, а потом осторожно осведомился: — Значит, ты наконец пришла в себя?
— Можно сказать, что так. Я хочу перевести девочек в другую школу, и пока я думала на эту тему, вдруг решила: а почему бы не совершить большую перемену и не переехать в Калифорнию.
Дядя сразу почувствовал, что за этим скрываются куда более серьезные причины. Лиана была слишком упряма, чтобы сдаться просто так. Значит, она потерпела поражение. Да, так оно и было. И гораздо более страшное поражение, чем мог представить себе дядя.
Они обсудили подробности переезда, и все это время Лиана с трудом сдерживала слезы ярости, хотя она и радовалась, что ей есть где преклонить голову. Все могло обернуться еще хуже. В Европе сейчас бродят тысячи бездомных.
— Дядя Джордж?
— Да, Лиана.
— Спасибо тебе, что ты позволил нам приехать.
— Не смеши меня, Лиана. Это твой дом в точно такой же степени, как и мой. Так было всегда.
— Спасибо. — Он не стал, усложнять ей жизнь и ни словом не обмолвился об Армане. Лиана тут же сообщила новости девочкам.
При этом сообщении Мари-Анж странно посмотрела на Лиану.
— Мы убегаем, да, мама?
Это было уже слишком. Лиана чувствовала себя настолько измученной, что больше не могла выносить никаких вопросов.
— Нет, Мари-Анж… — произнесла она изумившим девочку голосом. — Ты, наверное, вспоминаешь наше бегство из Парижа? Нет, мы не убегаем. Мы стараемся сделать правильный шаг. Возможно, нам это не нравится, но это самый разумный выход, и поэтому мы поступим именно так — После чего Лиана велела девочкам идти играть. Ей необходимо побыть одной. Она стояла у окна своей спальни и смотрела на дочерей. За последние четыре месяца они очень повзрослели, как и сама Лиана — многим за всю свою жизнь не удается повзрослеть настолько, насколько это удалось ей.
Глава двадцать седьмая
Перед отъездом из Вашингтона в День Благодарения у Лианы с девочками состоялся тихий одинокий обед. Словно они были чужими в этом городе. Никто им не звонил, никто не заходил в гости, никто не приглашал к себе. Вместе с миллионами других американцев они пошли утром в церковь, а потом вернулись домой расправляться с индейкой, но с таким же успехом они могли бы проделывать это на необитаемом острове.
А в следующие выходные они сложили все купленное ими по приезде в Вашингтон, и Лиана погрузила багаж в поезд, отправлявшийся к Западному побережью. В понедельник, оказавшись в купе, Лиана на мгновение вспомнила Ника — их расставание на Центральном вокзале. Казалось, с тех пор прошла тысяча лет, хотя на самом деле всего лишь четыре месяца. Но это были очень длинные месяцы и для Лианы, и для девочек. Когда поезд медленно отошел от платформы, она почувствовала, как с души упал камень. Никто из них не жалел о расставании с Вашингтоном. Им не стоило возвращаться сюда. Это была ошибка Арман говорил ей, чтобы она сразу ехала в Сан-Франциско, но тогда она не знала того, что знала теперь, — как дорого им придется заплатить за его сотрудничество с Петеном и правительством Виши.
98 
