Особенно,... 
84 
— Дойдем и до этого, — кивнул Эрл. — Что поделаешь, новая эра высшего образования.
В тот же день, после обеда (на душе у него было так себе, с тех пор, как она сто лет тому назад, во времена воистину незапамятные, дала ему отставку, он говорил с ней разве что время от времени, да и то через губу), Пирс набрал номер литературного агентства «Астра» и спросил Джулию Розенгартен.
Странно, подумал он, как одно-единственное, давно знакомое имя может занять столько места в глотке; на долю секунды ему показалось, что он так и не сможет вытолкнуть его наружу.
— Боюсь, что она уже уехала, в отпуск, — произнес в трубке голос, ужасно похожий на голос Джулии. — Недели примерно на три.
Значит, дела у нее идут прекрасно — или вовсе не идут.
— Видите ли, меня зовут Пирс Моффет, и мы с Джулией…
— Боже мой, Пирс.
— Джулия?
— Нет, я правда уже в отпуске. Ой, мамочки! Честное слово, я лечу, опаздываю на поезд.
— Ну, что ж…
— Я как раз села в машину и собралась тронуться с места. Нет, правда.
В решающие моменты на нее иногда страшно было смотреть; он знал, какое у нее сейчас лицо, — слава богу, не раз и не два видел воочию.
— Не хотелось бы тебя задерживать, — сказал он. — Но, видишь ли, есть одно дело, которое мне нужно было бы с тобой обговорить.
— А что такое?
— Да мысль у меня появилась. Насчет книги.
— Правда? Боже мой, Пирс, если бы я сейчас не взяла трубку — просто так, по привычке…
— Ну что ж, давай отложим до твоего возвращения.
— Да, конечно. Да-да-да, Пирс. Я знала, что нам с тобой еще будет о чем поговорить. По-настоящему. Я знала. Столько, столько всего нужно сказать.
— Ну, так за чем же дело встало?
— Три недели. Три недели, и ни единого дня больше. Пообедаем вместе.
Она назвала знакомый ресторан, тот самый, где они когда-то были с ней завсегдатаями, а потом само его название как-то выпало у него из памяти. Надо же, судя по всему, работает до сих пор. Интересно, она по-прежнему туда ходит?
— С ума схожу от нетерпения, так хочется узнать, что ты там придумал. Знаешь, я всегда верила в то, что ты способен написать настоящую, настоящую книгу.
Да что ты говоришь.
— Идея на самом деле неплохая. Собственно, ты отчасти даже и в курсе.
— Правда? Ой как любопытно! Пирс, я опоздаю на поезд.
— Желаю приятно провести время.
— Ой, Пирс, мне, правда, так неудобно…
— Езжай.
Он аккуратно положил трубку и сел на краешек кровати; положил руки на колени; покатал про себя такие привычные модуляции ее голоса и те странные чувства, которые этот разговор в нем пробудил.
Три недели. Наверное, нужно будет иметь при себе что-нибудь солидное, и на бумаге; проект, синопсис, чтобы она могла забрать его с собой и кому-нибудь продать. И нет никаких таких причин не взяться за это дело прямо сейчас.
То есть прямо сейчас нужно встать и выставить на стол умную зеленовато-голубую электрическую пишущую машинку, на которую Сфинкс выставила как-то раз — на обмен — одного очень уж раздухарившегося покупателя, а потом подарила ее Пирсу на Рождество (ты только посмотри, как удобно, какая полезная вещь!), и положить рядом с машинкой пачку хорошей мелованной бумаги. Нужно найти тот старый проект лекционного курса, который не приняли в Барнабас-колледже, и заново его пересмотреть.
«Мистерия 101». Как история пытается принять форму мифа; как сюжеты и персонажи покидают романы и сказки, чтобы поселиться под крышами вполне реальных дворцов, контор и соборов; как умирают старые области знания и оставляют свои мифы и магические практики в наследство тем, что идут им на смену; как легендарные герои уходят в небытие, засыпают волшебным сном, а потом пробуждаются, воскресают и возвращаются к обычной, из плоти и крови, повседневной истории, как будто сны, в реальность которых веришь еще долгое время после того, как проснулся, и которые имеют силу изменять, трансформировать жизнь даже тогда, когда их призрачная плоть забудется или уйдет в подкорку.
Впрочем, этого мало. Для того чтобы получилась книга, настоящая книга, нужна не только тайна, нужен детектив; не только сон, но и личность сновидца. Для того чтобы книга получилась, в ней должен быть сюжет, она должна радикальнейшим образом отличаться от того, что обычно называют историей; здесь не должно быть места простому нанизыванию, суммированию фактов и вообще какой бы то ни было арифметике, это должно быть нечто вроде дифференциального исчисления истории и личности, взятых как снаружи, так и изнутри; в историю придется играть точно так же, как великие гроссмейстеры играют в шахматы: не просчитывая трудолюбиво все возможные последствия всех возможных ходов, но посредством некоего шестого чувства внимая тайной власти фигур быть и творить историю; тут не помогут ни логика, ни тренировка, ни годы прилежной работы, нет-нет, это врожденная способность, которая у тебя либо есть, либо ее У тебя нет. Дар. Талант.
84 
