42 
— Очень, — сказал я, даже не глядя в ту сторону.
— Но лучшие закаты, конечно же, были во время падения империи. Ты об этом не думал?
— Да? Ну да, естественно.
— Провидение вознаградило нас за гнев небес, — задумчиво сказал Джоллис, хмуро устремив глаза в чашечку своей трубки.
— Да? Ну конечно.
«Кому сказать? — думал я. — Кому же сказать?…»
Хозяин, каждый день доктор посещала короля во время Циркуляции из Гаспида в Ивенир, потому что нашему монарху досаждали боли в спине.
Король Квиенс лежал на кровати, а доктор сидела на ее краю.
– Если она действительно так болит, вы должны дать ей покой, государь, — сказала она ему.
— Покой? — сказал король, переворачиваясь на живот. — Как я могу дать ей покой? Глупая, ведь это же Циркуляция. Если я дам себе покой, то и остальные встанут на месте, и к тому времени, когда мы доберемся до Летнего дворца, нужно будет возвращаться обратно.
— Ваше величество могло бы лежать на спине в своей карете, — сказала доктор, вытаскивая рубашку короля из его ездовых рейтуз и обнажая мощную, мускулистую спину.
— Это тоже больно, — сказал он в подушку.
— Может быть, поначалу и будет немного больно, но вы быстро почувствуете улучшение. А если будете ехать верхом, то вам станет еще хуже.
— Эти проклятые кареты — они раскачиваются туда-сюда, а колеса все время попадают в ямы и рытвины. Дороги явно стали гораздо хуже, чем в прошлом году. Вистер?
— Ваше величество? — Толстый камердинер тут же оказался у кровати короля.
— Пусть кто-нибудь узнает, кто отвечает за содержание этих дорог. Достаточно ли собирается налогов? Если да, то расходуются ли эти деньги на ремонт, а если нет, то куда они уходят?
— Слушаюсь, ваше величество. — Вистер быстрым шагом вышел из шатра.
— Герцоги мошенничают со сбором налогов, Восилл, — вздохнул король. — Ну, или их сборщики. У них слишком много власти, будь они прокляты. Я считаю, что слишком много сборщиков приобрели себе баронские поместья с титулами.
— Вы абсолютно правы, государь, — сказала доктор.
— Да, я думал учредить еще какие-нибудь… на городских уровнях… как их…
— Советы, государь?
— Да, советы, в которые входили бы ответственные граждане. Они бы для начала наблюдали за дорогами, за городскими стенами и все такое. За подобными вещами у них душа болит больше, чем у герцогов, которых заботят только собственные дома и количество дичи в их лесах.
— Прекрасная мысль, государь.
— Да, я тоже так думаю. — Король повернул голову и взглянул на доктора. — У вас они тоже есть, верно?
— Советы, государь?
— Да. Я помню, вы мне о них говорили. Вероятно, сравнивали нашу отсталую систему с вашей, и сравнение было не в нашу пользу, это уж точно.
— Неужели я сравнивала, государь?
— Сравнивали, сравнивали, Восилл.
— Действительно, наше государственное устройство позволяет поддерживать дороги в хорошем состоянии, признаю.
— Но если я отберу власть у баронов, то они будут недовольны, — мрачно сказал король.
— А вы, государь, сделайте их эрцгерцогами или дайте им другое вознаграждение.
Король задумался.
— Какое другое?
— Не знаю, государь. Вы могли бы что-нибудь придумать.
— Да, мог бы, — сказал король. — Но если я дам власть земледельцам, торговцам и всем прочим, то им этого покажется мало.
Доктор продолжала массировать спину короля.
— Мы говорим, что лучше предотвратить, чем лечить, — сказала она ему. — О теле нужно заботиться до того, как с ним произойдет что-нибудь нехорошее. Вы должны давать себе покой, прежде чем от усталости не свалитесь с ног, вы должны поесть до того, как голод одолеет вас.
Король нахмурился, а руки доктора продолжали двигаться по его телу.
— Если бы все было так просто, — сказал он, вздохнув. — Я думаю, что если в теле можно поддерживать здоровье такими простыми средствами, то оно устроено гораздо проще по сравнению с государством.
Мне показалось, что эти слова немного задели доктора.
— Тогда я довольна тем, что на моем попечении находится ваше тело, а не ваша страна, государь.
— Я и есть моя страна, — строго сказал король, хотя выражение его лица не соответствовало его тону.
— Тогда, государь, радуйтесь, что ваше королевство пребывает в лучшем состоянии, чем его король, который не хочет лежать в карете, как это сделал бы любой благоразумный монарх.
42 
