37 
— Кирпичи, булыжники, да какая разница? — сказал он.
— Ага, верно. И вправду, никакой — согласился Грош.
— А теперь, — сказал Мокрист, который чувствовал, что ему пора подышать свежим воздухом — у нас есть небольшое дело. Я бы предпочел, чтобы вы пошли со мной, мистер Грош. Ломик можете найти? Принесите его, пожалуйста. Вы мне тоже нужны, мистер Помпа.
"Големы и оборотни, оборотни и големы — подумал Мокрист — Я здесь застрял во всем этом. Надо воспринять ситуацию серьезно. Уж я покажу им".
Я покажу им знак.
— У меня есть маленькая привычка — пояснял Мокрист, ведя их по улицам — Она связана с вывесками.
— С вывесками, сэр? — спросил Грош, который старался держаться поближе к стенам зданий.
— Да, Младший Почтальон Грош, с вывесками — сказал Мокрист, заметив, как Грош вздрогнул при слове "младший". — Особенно с вывесками, в которых букв не хватает. Когда я вижу такую, я почти бессознательно начинаю складывать слова из пропущенных букв.
— Да как же это вам удается, сэр, ведь их нет? — удивился Грош.
"А, вот почему ты до сих пор сидишь в полуразрушенном здании и целыми днями только и делаешь, что завариваешь чай из всякой дряни" — подумал Мокрист.
Вслух он сказал:
— Это профессиональный трюк. Ну а теперь, я конечно могу ошибаться, но… А, вот здесь поверните налево.
Они свернули на оживленную улицу, и парикмахерская оказалась прямо перед ними. Здесь было все, на что Мокрист надеялся.
— Вуаля! — сказал он, и, вспомнив, к кому обращается, добавил — это значит "ну вот и оно!"
— Это парикмахерская — неуверенно сказал Грош — Женская.
— А ты старая лиса, Толливер, тебя не обманешь! — сказал Мокрист — А вывеска над окном, большие сине-зеленые буквы, это…?
— "Мартина" — прочитал Грош — И что?
— Да, «Мартина» — сказал Мокрист — На самом деле, наверное, "У Мартина", но буквы «У» нет, потому что… ну давай же, продолжи мою мысль, потому что…?
— Э… — Грош яростно уставился на буквы, пытаясь заставить их раскрыть свою тайну.
— Почти угадал — сказал Мокрист — здесь нет буквы «У» потому что ее нет в той самой возвышающей дух надписи, которая украшает наш любимый Почтамт, мистер Грош. — он подождал, пока забрезжит понимание — вот почему " АК ОЧИ", мистер Грош.
Потребовалось некоторое время, чтобы на Гроша снизошло просветление, но когда это случилось, Мокрист был готов.
— Нет, нет, нет! — крикнул он, хватая рванувшего вперед старика за изрядно засаленный воротник и почти отрывая его ноги от земли — Мы не так с этим разберемся!
— Это собственность Почтамта! Это хуже, чем кража! Это государственная измена! — кричал Грош.
— Именно — сказал Мокрист — Мистер Помпа, будьте любезны, подержите нашего друга, пока я пойду… обсудить кое-что.
Мокрист передал впавшего в ярость Младшего Почтальона голему и пригладил свои волосы. Вид у него был все равно немного помятый, но ничего, сойдет.
— И что же вы собираетесь делать? — спросил Грош.
Мокрист улыбнулся самой солнечной из своих улыбок.
— То, что я хорошо умею, мистер Грош. Общаться с людьми.
Он перешел через улицу и открыл дверь парикмахерской. Звякнул колокольчик.
Внутри парикмахерской стоял ряд маленьких кабинок, в воздухе витал густой сладковатый аромат, каким-то странным образом казавшийся розовым; прямо около двери стоял маленький столик, на котором лежал открытый журнал для записей. Повсюду были цветы, а девушка за столиком одарила Мокриста высокомерным взглядом, который, наверное, обошелся ее нанимателю в приличную сумму.
Она ждала, что скажет Мокрист.
Мокрист нахмурился, склонился через стол и сказал голосом, который имел все интонации шепота, но был слышен очень далеко:
— Могу ли я увидеть мистера Мартина? Это очень важно.
— И по какому поводу, позвольте узнать?
— Ну… это деликатный вопрос… — проговорил Мокрист, и заметил, как покрытые бигуди головы в кабинках стали поворачиваться в их сторону — Но вы можете передать ему, что у меня хорошие новости.
— Ну, если хорошие…
— Скажите ему, что я, кажется, смогу уговорить лорда Витинари замять это дело без предъявления серьезных обвинений. Может быть. — сказал Мокрист, понижая свой голос ровно настолько, чтобы раздразнить любопытство посетительниц, но не сделать его совсем уж неслышимым для них.
Женщина с ужасом уставилась на него.
37 
