Последние отзывы

  142  

– В таком случае мой ответ – да. Но я вернусь.

– И за вами будет стоять законный король, когда вы это сделаете, – сказала ему Мюриель. – Вы меня поняли?

– Я понял.

В глазах старика блеснули слезы, он опустил голову. Вздохнув, Мюриель шагнула вперед и обняла его.

– Спасибо, дядя Файл, – сказала она.

Он сжал ее руки.

– Да пребудут с тобой святые, Мюриель, – прошептал он.

Берри схватила ее за руку.

– Я вернусь, как только покажу им дорогу.

– Нет, – ответила Мюриель. – Останьтесь с ними. Присмотрите за моим сыном.

Когда они ушли, она снова села в кресло и просидела в нем около получаса, чтобы дать им время отойти подальше. Затем, сделав глубокий вдох, Мюриель встала и, выйдя из комнаты, направилась по коридору в сторону помещения, где жил сэр Морис Лукас, капитан ее личной охраны.

Он открыл на стук, и на лице у него появилось озадаченное выражение.

– Ваше величество, – спросил он. – Чему я обязан такой честью?

– Сэр Морис, – начала Мюриель, – в последнее время я дурно обращалась с вами и вашими людьми.

– Как скажете, ваше величество, – ответил он неуверенно.

– Теперь, когда я это сказала, я хочу, чтобы вы ответили на несколько прямых и не терпящих отлагательства вопросов.

– Я отвечу на любые ваши вопросы, ваше величество, – заверил ее рыцарь.

– Верна ли гвардия мне и моему сыну Чарльзу?

Морис напрягся.

– Мы верны Чарльзу как королю и вам как его матери, – ответил он.

– А вы признаете другие притязания на трон?

Морис еще сильнее нахмурился.

– Принцесса Энни имеет право на трон, но, насколько мне известно, ее здесь нет.

– Вы слышали, что вернулся принц Роберт?

– Да, такие слухи ходят, – ответил Морис.

– А если я скажу вам, что считаю его виновным в смерти моего мужа, телохранителей и королевских всадников, которые сопровождали его в Аэнах?

– Я скажу, что это вполне правдоподобное предположение, ваше величество. А если вы хотите знать, последую ли я за принцем Робертом, мой ответ – нет.

– И вы доверяете своим людям?

Он заколебался, но ответил:

– Большинству.

– В таком случае отдаю вам следующий приказ, сэр Морис. Я хочу, чтобы вы и ваши люди покинули замок и город, даже если вам придется пробиваться силой.

Глаза капитана Мориса округлились и стали похожи на два блюдца.

– Ваше величество? Мы вас не оставим.

– И погибнете. А мне нужно, чтобы вы были живы и находились за пределами замка и Эслена, там, где вы сможете найти надежных людей, которые поддержат меня ради торжества справедливости. Возьмите с собой Песью Шапку. Да, и еще: оденьте кого-нибудь из ваших людей в большой, тяжелый плащ с капюшоном, чтобы казалось, будто с вами Чарльз.

– Но король, ваше величество…

– По-прежнему остается королем. Можете мне поверить, он будет в безопасности.

Морис несколько мгновений молчал.

– Вы хотите, чтобы мы покинули замок сейчас, ваше величество?

– Сейчас и без лишнего шума. Я не хочу, чтобы без крайней необходимости проливалась кровь.

Морис поклонился.

– Как прикажете, ваше величество. И да пребудут с вами святые.

– И с вами, сэр Морис, – ответила она.

Затем Мюриель вернулась в свои апартаменты, думая о том, что теперь, по крайней мере, узнает раз и навсегда, может ли она доверять своей гвардии. Действия всегда лучше слов.

Она надела корону, взяла двух стражников, оставленных ей сэром Файлом, и покинула свои покои.

Глава 3

Воин, священник и корона

Когда Стивен сломал печать прайфека, он знал, что окончательно разрывает свою связь с церковью. Печать была священна, и письмо мог открыть только тот, кому оно предназначалось. Ученика или священника, нарушившего этот закон, сначала исключали из ордена. Затем подвергали мирскому наказанию – от порки до казни через утопление.

Но Стивену было все равно. Чтобы покарать его, церковь должна узнать о том, что он совершил это преступление, а он понимал, что сумеет скрыть правду, если захочет. Нет, он сломал печать потому, что в глубине души знал: гниль, которую он обнаружил в монастыре д'Эф, была не маленьким пятном на груше – плод сгнил весь, вместе с деревом и его корнями.

Если отцы церкви виновны в пробуждении проклятых святых, это вызывает определенные сомнения. И если сама церковь прогнила насквозь, он не желает принимать в этом участие – по крайней мере, большее, чем уже принял. Он будет служить святым иначе, своим собственным способом.

  142