– Иными словами, вас не интересует награда? – с иронией спросил Казио.
– Мы еще обсудим этот вопрос, – ответил Осперо.
– Ничего подобного, – возразил Казио. – А теперь будьте так добры, отошлите своих людей.
– Мальчик… – начал Осперо.
– Я не знаю, кто они такие, – выпалила Энни. – Мне лишь известно, что кто-то хочет моей смерти и готов за это заплатить. Я не в силах ответить и на остальные ваши вопросы, поскольку мне неизвестны ответы. Благодарю вас за помощь, Осперо. Я верю, что в глубине души вы остаетесь благородным человеком и не станете извлекать выгоду из наших несчастий.
Осперо хрипло расхохотался, и многие из его людей последовали его примеру.
– Я вовсе не благороден, – с усмешкой ответил он. – Уж в этом ты можешь не сомневаться.
Казио медленно поднял рапиру.
– Ты же не хочешь этого делать, мальчик, – бросил Осперо.
– Я прекрасно знаю, чего хочу, – надменно возразил Казио.
Осперо слегка кивнул. Затем с поразительной быстротой упал, ударив Казио по опорной ноге. Казио потерял равновесие, его развернуло, а Осперо мгновенно вскочил и ловко заломил правую руку Казио – через мгновение Каспатор со звоном упал на землю. И, словно по волшебству, у горла юноши возник нож.
– Полагаю, тебе необходим урок вежливости, – сказал Осперо.
– Ему потребуется еще немало таких уроков, – раздался новый голос.
– З'Акатто! – вскричала Остра.
Старик действительно неторопливо приближался к ним.
– Что ты намерен сделать с ним, Осперо? – осведомился з'Акатто.
– Вот не могу решить, выпустить из него кровь сразу или постепенно.
– Делай худшее, на что способен, – сквозь зубы прошипел Казио.
– И лучше сразу, – посоветовал з'Акатто. – В противном случае тебе придется выслушивать длинные речи.
– Да, я вижу, – задумчиво проговорил Осперо.
– З'Акатто! – вскрикнул Казио.
Старик тяжело вздохнул.
– Вам лучше его отпустить.
Энни собралась с силами. Она знала – несмотря на свою внешность, з'Акатто мастерски владеет клинком и очень любит Казио. Он не станет стоять в стороне и смотреть, как юношу убивают. Сможет ли она еще раз призвать на помощь Цер, ослепить Осперо и заставить его бросить нож? Она должна попытаться, иначе им всем конец…
Однако, к ее удивлению, Осперо убрал нож и отошел в сторону.
– Конечно, эмратур.
Казио был совершенно потрясен.
– Эмратур? – спросил он. – О чем это он? Какой эмратур?
– Помолчи, мальчик, – пробормотал з'Акатто. – Просто радуйся, что остался жив. – Он повернулся к Осперо. – Нам нужно поговорить наедине.
Осперо кивнул.
– Похоже, ты должен многое мне рассказать.
З'Акатто кивнул в ответ.
– Казио, отведи каснар в их комнаты. Я скоро к вам присоединюсь.
– Но…
– Хотя бы однажды не спорь со мной, – резко сказал з'Акатто.
Люди Осперо разошлись, как только их вожак удалился вместе с з'Акатто.
Казио посмотрел им вслед, вздохнул и убрал Каспатор в ножны.
– Хотел бы я знать, что все это значит, – пробормотал он.
– Послушай, а как Осперо назвал з'Акатто? – спросила Энни. – Эмратур? Я никогда не слышала, чтобы ты так к нему обращался.
– Пойдем, – ответил Казио. – Сейчас с ним лучше не спорить.
Он зашагал к дому. Энни последовала за ним.
– Казио? – не унималась она.
– Казио только что спас нам жизнь, – напомнила ей Остра. – Еще раз.
Энни не обратила на ее слова ни малейшего внимания.
– Ты выглядел удивленным.
– Это не имя, – проворчал Казио. – Это звание. Человек, который командует сотней.
– Как в армии?
– Именно.
– Значит, з'Акатто был эмратуром?
– Если и так, мне ничего об этом не известно.
– А мне казалось, что ты знаешь его всю жизнь.
Они подошли к лестнице, и Казио начал подниматься по ступенькам.
– Так и есть. Ну, в некотором роде. Он служил у моего отца. З'Акатто обучал искусству дессраты моих братьев и меня. Но иногда, пока я был юн, он исчезал на несколько месяцев. Наверное, сражался. В те дни у моего отца было много разных интересов. Возможно, з'Акатто действительно командовал сотней.
– Но з'Акатто продолжает служить твоему отцу?
– Нет. Для моего отца наступили тяжелые времена, а потом его убили на дуэли. Я унаследовал з'Акатто вместе с домом в Авелле. Больше от владений отца ничего не осталось.
– Понятно. Мне очень жаль.
Глаза Энни наполнились слезами. Она вдруг вспомнила о собственном горе. Казио остановился, удивленно взглянул на Энни и положил руку ей на плечо.