Особенно,... 
205 
Он, конечно, не планировал заранее, что заберет Хэтти. Стоило Джону Роберту увидеть Перл в новом свете — как главную злодейку в пьесе, — и это ощущение начало расти, питая и укрепляя самое себя. Все встало на свои места. Перл с самого начала была ужасной ошибкой. Он нанял ее как сторожевого пса, ангела-хранителя, гарантию уединения Хэтти, ее чистоты, удаленности от мира. Но на самом деле Перл решительно отделила Хэтти от него и украла ее любовь, которая, конечно, если бы он сам присматривал за Хэтти, досталась бы ему самому. Внезапная жгучая ревность к Перл пожрала настоящее и отравила прошлое. Поистине, Перл была не просто тактической ошибкой, а настоящей предательницей. Она завидовала Хэтти, у которой «было все, а у самой Перл ничего», она выдала планы Джона Роберта на замужество внучки, сговорилась с Джорджем и этой проституткой. Убежденность Джона Роберта, конечно, окончательно укрепилась после отвратительного признания в любви вслед за омерзительно грубым намеком на его тайну. Одного этого было достаточно, чтобы решить судьбу Перл.
Пребывание с Хэтти наедине в маленьком доме действительно успело потрясти и напугать философа, хотя сейчас было только утро пятницы. Даже в такси философ еще не понимал, как трудно им будет в одном доме. Он понял, до чего мал этот дом, лежа на отсыревшем диване-кровати в крохотной гостевой спальне, не смыкая глаз и слушая сначала плач Хэтти, потом — как она ворочается и вздыхает за стеной на его собственной старой железной кровати. В пятницу утром Джон Роберт встал как обычно, без пятнадцати семь, спустился вниз и начал готовить завтрак, хотя сам обычно не завтракал, а только выпивал чашку чаю. Он нашел в ящике буфета скатерть, которую когда-то вышила крестиком его мать. Расстелил скатерть на складном столике в гостиной, достал все нужное для кофе, яичницы и тостов. Он испытал странную боль и новое, особое наслаждение, накрывая на стол для Хэтти и одновременно думая, сколько раз мог бы проделывать это в прошлом и насколько теперь непредсказуемо будущее, насколько неясно значение любого маленького скромного жеста.
Хэтти спустилась вниз в полвосьмого. Джон Роберт выглянул из кухни. Хэтти казалась усталой и бледной, но надела коричневое, «взрослое» платье прямого покроя, которое уложила для нее Перл, и собрала волосы в узел. Джон Роберт спросил, будет ли она завтракать, она ответила, что выпьет только чашку кофе. Потом объявила, что после кофе сразу же отправится обратно в Слиппер-хаус. Джон Роберт стал умолять, чтобы она не уходила и послушала его: он должен ей кое-что сказать. В тот момент он еще не знал точно, что именно, но стала ясна неизбежность какой-то стычки с Хэтти, и эта мысль, конечно, пугала его, но в то же время и захватывала.
Стычка началась с того, что Хэтти сказала: она выслушает, что он хочет ей сообщить, и тогда уже вернется в Слиппер-хаус.
— Хорошо, — ответил Джон Роберт, — Я велю Перл выехать и переберусь в Слиппер-хаус вместе с тобой.
— Меня не интересует Слиппер-хаус! Я хочу вернуться к Перл. Вы вчера не стали меня слушать…
— Тебе не кажется, что пора тебе отвыкнуть от Перл? Ты уже выросла. Как ты красиво уложила волосы.
— Вы говорите «отвыкнуть от Перл», как будто она — плохая привычка!
— Ну, в каком-то смысле это так и есть. Ты из нее выросла.
— Она не кукла!
Хэтти принесла свой кофе в гостиную и села за стол, который Джон Роберт накрыл и переставил к окну. Джон Роберт сел напротив, машинально передвигая тарелки и вилки с ножами и укладывая их аккуратной кучкой. Погода переменилась, за окном мягкий серый дождь поливал садик, стиснутый между низкими, кое-где поломанными заборчиками.
— Я сказал Перл, что мы в ней больше не нуждаемся.
— Мы в ней больше не нуждаемся? То есть вы ее выгнали?
— Она все понимает.
— Зато я не понимаю. Я вам сказала, она мой друг, она моя сестра, вы хотели, чтобы мы не разлучались…
— Ты не должна быть так зависима от других, это сентиментальная привязанность к человеку, к которому ты просто привыкла.
— Привыкла! И это не зависимость, а любовь! Она мне нужна не как нянька! Она мне нужна как подруга и родственница! Вы не понимаете, как я одинока, у меня никого нет…
— У тебя есть я.
— Да-да, конечно, но… я вас так мало видела… в вашей жизни не было места для детей, конечно, у вас не было времени. Я вас совсем не знаю…
— Хэтти, может быть… может быть, ты будешь называть меня по имени? «Джон Роберт»? И на «ты»?
205 
