67 
Джон Роберт, кажется, на мгновение смешался, и Алекс чуточку расслабилась. Она улыбнулась ему.
— Спасибо, что пришли.
— Не за что. Я рада вас повидать.
— Может быть… может быть, чаю?
Алекс выпила бы виски с содовой, но вспомнила, что философ — трезвенник.
— Нет, спасибо, — ответила она.
— Или кофе… кажется, у меня есть кофе…
— Нет, спасибо.
— Простите, — сказал он, — я не пью, в доме больше ничего нет. Присаживайтесь, прошу вас.
Алекс присела на ручку кресла, подняв небольшое облачко пыли.
— Какой хорошенький садик, такой маленький… и с ним так легко управляться, — Возникла небольшая пауза, и Алекс добавила: — Джордж, наверное, был очень рад вас видеть.
Джорджа она упомянула исключительно потому, что нервничала, — она не собиралась о нем говорить.
— Да-да.
Джон Роберт тяжело сел в другое кресло, потом, обнаружив, что оказался почти на уровне пола, выбрался оттуда, сопя, с некоторым затруднением, и сел на скрипучий стул, который угрожающе зашатался.
— Вам нравится дома? — спросила Алекс.
Джон Роберт серьезно обдумал этот вопрос.
— Да. Я многих узнаю в лицо, в лавках и тому подобное, они переменились, конечно. Моим родителям тут нравилось, в этом районе жили очень приятные люди.
— После Америки Эннистон, должно быть, кажется очень маленьким и тихим.
— Он очень приятно маленький и тихий.
Алекс уставилась на Джона Роберта, который на нее не смотрел, и сердце ее затрепыхалось. Большая голова философа ушла в воротник пиджака, и он был похож на горбуна. Алекс видела грубую пористую кожу, сильный нос, похожий на клюв хищной птицы, и обвислые припухшие губы, большие и влажные. Ей захотелось протянуть руку и коснуться — не колена, а лоснящегося дешевого материала брючины.
— Миссис Маккефри…
— Пожалуйста, называйте меня Алекс. Мы так давно друг друга знаем.
— Да, я хотел вас кое о чем просить.
— Да? — Алекс уставилась на него так, словно хотела взглядом раздавить в лепешку и пришпилить ее булавкой к стене.
— Только скажите откровенно, если вам не понравится мое предложение или если захотите подумать…
— Да?
— А может быть, это вообще невозможно. В конце концов…
— Да-да?
— Я хотел спросить, — сказал Джон Роберт, — не будете ли вы так добры сдать мне в аренду Слиппер-хаус?
Алекс настолько не ожидала именно этого (а чего она вообще ожидала?), что не смогла ответить сразу, не могла даже непосредственно осознать сказанное или собраться с мыслями, чтобы понять, обижена ли она, разочарована ли… хотя какое она имеет право? Но что же все это значит?
— О, простите, я вижу, что вы не хотите принять мое предложение.
— Напротив, — решительно сказала Алекс. — Хочу, я с огромным удовольствием сдам вам Слиппер-хаус…
— Но может быть, вы хотите подумать…
— Я подумала. Я с удовольствием сдам его вам.
— Я думал, что, может быть, там кто-то живет.
— Нет-нет, он пустой. Мне некого… там, может быть, сыровато… я включу отопление… и там мало мебели — есть, конечно, кровати и стулья, но…
— Прошу вас, не утруждайте себя. Я могу сам доставить все необходимое.
— Какая замечательная идея! — сказала Алекс, у которой уже заработало воображение. Ей открылась совершенно захватывающая картина, полная заманчивых возможностей. — Быть может, вы хотите прямо сейчас отправиться туда и я вам покажу дом?
— Нет-нет, спасибо. Пока не нужно. Я просто хотел знать, сдается ли он.
— О да, о да, он сдается.
— Спасибо.
— Вы, наверное, собираетесь там писать свой великий труд? — спросила Алекс, — Там очень тихо. Я прослежу, чтобы вас никто не беспокоил. Я могу вам готовить…
— Я дам вам знать, если не возражаете, когда… А вы мне сообщите размер арендной платы, условия…
Алекс не позволила себе закричать, что никакой арендной платы не надо. Она сказала:
— Мистер Осмор все устроит, я попрошу его написать вам.
Джон Роберт поднялся на ноги. Разговор был явно окончен.
Алекс пожалела, что отказалась от чая. Она тоже встала, надела большую мягкую шубу и затянула металлический поясок на одно звено потуже.
— Ну хорошо, увидимся.
— Да, спасибо, что пришли.
Еще мгновение — и Алекс оказалась на ветреной улице, уже не заботясь, что волосы растреплются. Она шла упругой походкой, сунув руки в карманы. Сначала она улыбнулась, потом рассмеялась.
67 
