184 
— Вы можете положить вот это в свой шкафчик?
Она достала из старой черной сумочки бумажный пакет. Секунду или две Кадзуо молча смотрел на нее.
— Почему вы этого хотите?
— Вы единственный, кого я знаю, у кого есть такой шкафчик.
Сердце упало. Он надеялся на другой ответ.
— Надолго?
— Пока он мне не понадобится. Вы меня понимаете?
— Думаю, что да.
В Кадзуо уже проснулось любопытство. Почему она выбрала его? Почему не хочет оставить это у себя дома? И если уж ей так нужна камера хранения, то они ведь есть на железнодорожном вокзале.
— Вы, наверное, думаете, почему я обратилась к вам. — Ее голос прозвучал чуть мягче. — Здесь то, что я не могу держать дома, а оставлять в машине или где-то на работе слишком рискованно.
Кадзуо взял пакет. Он оказался довольно увесистым.
— Что здесь? Мне нужно знать, ведь теперь я за него отвечаю.
— Деньги и мой паспорт.
Она достала из кармана сигарету и закурила. Деньги? Тогда их должно быть очень много. Но почему она доверяет их ему?
— Сколько здесь?
— Семь миллионов йен, — четко ответила Масако, как будто сообщала, сколько коробок с завтраками им нужно упаковать за смену.
— Почему бы не положить их в банк?
Его голос слегка дрогнул.
— Нельзя.
— А почему? Извините, это не мое дело.
— Я просто не могу этого сделать, — бесстрастно ответила она, выпуская облачко дыма.
Кадзуо задумался.
— А если меня не будет на месте, когда они вам понадобятся?
— Подожду, пока смогу с вами связаться.
— Как вы со мной свяжетесь?
— Приду сюда.
— Хорошо. Я живу в номере двести один. Положу в шкафчик, и мы всегда сможем прийти и забрать их.
— Спасибо.
Кадзуо подумал, что, наверное, стоит сказать ей о принятом решении, о том, что он собирается уехать, однако воздержался. Сейчас его больше беспокоили ее проблемы.
— Вас давно не было на работе.
— Я простудилась.
— А я думал, вы ушли.
— Я не собираюсь уходить.
Масако повернула голову и посмотрела на темную улицу. Дорога вела к заброшенному цеху. В ее взгляде появилось нечто, чего не было раньше, — тревога? беспокойство? — и Кадзуо понял: случилось что-то плохое. Что-то связанное с тем ключом, который она выбросила в дренажную канаву. Он всегда был восприимчив к настроению других людей — иногда это причиняло неприятности, иногда шло на пользу.
— У вас проблемы?
Масако повернулась.
— Это так заметно?
— Да.
— У меня есть проблема, но в помощи я не нуждаюсь. Вы просто подержите у себя этот пакет, хорошо?
— Что это за проблема? — спросил он, но она сжала губы и молчала. Кадзуо вдруг испугался собственной настойчивости. — Извините, — сказал он, чувствуя, что краснеет.
— Все в порядке. Это мне нужно извиняться.
— Нет, — возразил он и, опустив пакет в нагрудный карман куртки, застегнул «молнию».
Масако достала из кармана ключ и повернулась. Ее машина стояла, должно быть, где-то поблизости.
— Спасибо.
— Масако-сан?
— Да?
— Вы можете простить меня?
— Конечно.
— За все?
— Да.
Она опустила глаза. Задача, которую он считал самой трудной, оказалась решенной на удивление легко. Слишком легко. Глядя на нее, Кадзуо вдруг понял, что так легко получилось лишь потому, что он хотел другого прощения: ее сердце осталось холодным. А без этого все остальное ровным счетом ничего не значило. Он прижал руку к груди, нащупывая висящий на цепочке ключ. Рука коснулась бумажного пакета.
— Но… скажите… — прошептал он. Она ждала, не поднимая глаз. — Почему вы оставляете это мне?
Ему нужно было знать. Он не мог уйти, не получив ответа. Масако бросила окурок на землю и наступила на него каблуком. Потом посмотрела на Кадзуо.
— Сама не знаю. Наверное, потому, что больше мне некого попросить.
Всматриваясь в ее лицо, видя залегшие у рта морщины, Кадзуо впервые подумал, что она, должно быть, очень одинока. Иначе разве доверила бы она такие большие деньги ему, иностранцу, почти незнакомому человеку, а не семье, не друзьям? Она отвернулась, словно избегая его взгляда, и пнула носком гравий. Несколько камешков улетели в темноту. Кадзуо сглотнул.
— Некого?
— Некого. — Масако покачала головой. — Мне некого просить, и у меня нет надежного места для их хранения.
184 
