53 
— Хорошо, — сказала Масако, — я вычту их из твоей доли.
— А какая моя доля? — спросила Кунико.
Глаза еще не высохли от слез, но в них уже появился жадный блеск. Взглянув на нее, Йоси машинально опустила руку к карману, где лежали деньги, взятые из бумажника Кэндзи.
— Давай прикинем, — сказала Масако. — Ты помогала с мешками, но грязную работу сделали без тебя, так что, думаю, ста тысяч йен будет достаточно. А Шкипер получит четыреста тысяч. Конечно, в том случае, если Яои найдет такие деньги.
Йоси и Кунико обменялись разочарованными взглядами, но промолчали — первая, вероятно, втайне была довольна, что ей посулили большую долю, вторая про себя радовалась тому, что избежала самой неприятной части работы. А может быть, они не осмелились возражать, поскольку просто немного побаивались Масако.
— Ну, я пойду, — сказала Йоси и, не оглядываясь и не прощаясь, направилась к выходу.
— Мне ждать тебя вечером на стоянке? — спросила Кунико, с отвращением и любопытством наблюдая за тем, как Масако складывает пакеты в один большой мешок.
— Что? О… Нет, не надо.
— Прошлой ночью с тобой что-то случилось? — не унималась Кунико. — Ты почти опоздала.
— Нет, ничего не случилось.
— Правда?
_________
Когда они наконец ушли, Масако перенесла оставшиеся мешки вместе с одеждой и прочими вещами Кэндзи в багажник машины. Она уже решила, что присмотрит подходящее место по дороге на работу и выбросит груз либо сегодня, либо на следующее утро, возвращаясь домой. Потом взяла жесткую щетку и принялась скоблить кафельный пол в ванной. Но даже после такой тщательной уборки ее не покинуло чувство, что между плитками все же осталась кровь. И хотя Масако открыла окна и включила вентилятор, в воздухе ощущался слабый приторно-тошнотворный гнилостный запах.
Нет, сказала себе Масако, никакого запаха нет, это только игра воображения, признак слабости. Йоси ведь тоже, вымыв руки с мылом, убедила себя в том, что они все равно пахнут кровью, и еще долго держала в крезоле, пока с пальцев не стала слезать кожа. А Кунико хватило одного взгляда на содержимое мешков, чтобы умчаться в туалет, где ее едва не вывернуло наизнанку. Смешно, но, забирая с собой пакеты с кусками тела, она поклялась, что никогда больше не станет есть мясо. Сама Масако справилась с ситуацией в целом неплохо, а пол оттирала до блеска только потому, что беспокоилась из-за полиции, из-за того, что в случае обыска между плитками обнаружатся следы крови. Она давно взяла за правило подходить ко всему с позиций рационализма, и признание подверженности тем же, что и у подруг, слабостям и маниям, нанесло бы по ее представлению о себе болезненный удар.
На стене ванной остался волосок. Короткий и жесткий, он явно принадлежал мужчине. Но кому — мужу, сыну или, может быть, Кэндзи, — Масако не знала. Сняв волосок со стены, она несколько секунд рассматривала находку, пока не поняла, что тревожиться из-за такой мелочи глупо. Установить его принадлежность кому-либо, живому или мертвому, можно разве что с помощью теста ДНК. Придя к такому заключению, Масако бросила находку в унитаз и спустила воду, заодно отправляя туда же, в канализацию, и все свои сомнения и беспокойства.
Позвонив Яои насчет денег, она наконец-то добрела до кровати. Был уже пятый час. Обычно Масако ложилась около девяти и вставала к четырем; возможно, поэтому, хотя тело ныло от усталости, голова оставалась совершенно свежей и ясной, и уснуть долго не удавалось. Немного полежав, она встала, подошла к холодильнику и выпила пива. Такого нервного напряжения Масако не испытывала давно, пожалуй с того времени, когда лишилась прошлой работы. Вернувшись в комнату, она снова легла и еще долго ворочалась с боку на бок, мучаясь от непривычной духоты.
Масако хотела лишь вздремнуть час-другой, но, едва открыв глаза, сразу почувствовала влажный и прохладный вечерний воздух, проникающий в спальню через открытое окно. Взглянув на часы — они так и остались на руке, — она увидела, что проспала до начала девятого. Несмотря на вечернюю прохладу, футболка промокла от пота. Ей что-то снилось, что-то плохое, но что именно, Масако не помнила. Открылась и закрылась передняя дверь. Наверное, Йосики или Нобуки, подумала Масако и вспомнила, что легла, не приготовив обед.
Она медленно направилась в гостиную.
Сын сидел за столом и что-то ел. Видимо, придя домой и не обнаружив ничего съедобного, он сходил в ближайший магазин и купил что-то готовое. Масако подошла к столу. Нобуки ничего не сказал, хотя лицо его немного напряглось. Не исключено, он уже почувствовал, что в доме что-то изменилось. Так или иначе, ему определенно было не по себе, что подтверждал и взгляд, направленный в некую точку за спиной матери. Наблюдая за ним, Масако подумала, что он всегда был чувствительным, восприимчивым мальчиком.
53 
