25 
Иногда, особенно по утрам, его вдруг охватывал восторг при мысли, что он, одинокий, никому не ведомый человек, преображает эту заброшенную ферму. Но душевный подъем часто сменялся болью, которая приходила вместе с мыслью о будущем, и тогда только работа спасала его от мрака и уныния.
Скоро он чуть не досуха выкачал скважину – из крана сочилась лишь слабая прерывистая струйка. Теперь все помыслы и желания сосредоточивались для К. в одном – восстановить запас воды в земле. Он брал воды ровно столько, сколько необходимо было огороду; он позволил уровню воды в водоеме упасть до нескольких дюймов и равнодушно наблюдал, как сохнет вокруг топь, трескается земля, вянет трава и лягушки шлепаются навзничь и подыхают. Он не знал, как пополняются почвенные воды, но знал, что быть расточительным плохо. Что там у него под ногами: озеро, или быстрый поток, или огромное внутреннее море, или бездонная заводь – об этом он мог лишь гадать. Каждый раз, как он отвязывал цепь и начинало вертеться колесо и течь вода, – это было чудом; он наклонялся над стенкой водоема и, подставив пальцы под струю, закрывал глаза.
Он жил от восхода солнца до заката, другого времени не было. Кейптаун, война, его путь к ферме все глубже и глубже погружались в забвение.
Но однажды он подошел в полдень к дому и увидел, что парадная дверь широко распахнута; он остановился как вкопанный, и в эту минуту из дома на освещенное солнцем крыльцо вышел бледный плотноватый парень в хаки.
– Ты здесь работаешь? – были его первые слова.
Парень стоял на верхней ступеньке крыльца с таким видом, будто он здесь хозяин. К. ничего не оставалось как кивнуть.
– Никогда тебя тут раньше не видел, – сказал незнакомец. – Приглядываешь за фермой? К. кивнул.
– Когда же это провалился потолок в кухне? – спросил парень.
К. хотел ответить и не мог выговорить ни слова. Парень не отводил взгляда от его изуродованной губы. Потом заговорил снова.
– Небось не знаешь, кто я такой? – спросил он. – Я внук хозяина, внук Висаги.
К. перенес свои мешки в один из домишек на холме, предоставив дом молодому Висаги. Он чувствовал, как им овладевает прежняя тупая безнадежность, и старался ее отогнать. Может, этот внук пробудет тут день или два и уйдет, думал он; увидит, что ничего хорошего тут нет, и уйдет; может, это он уйдет, а я останусь.
Но внук, как оказалось, не мог уйти. В тот же вечер, не успел К. развести на склоне холма костер и поставить варить к ужину пару диких голубей, из сумерек возникла плотная фигура внука, и он так долго топтался у костра, что К. пришлось пригласить его поужинать. Внук ел с жадностью голодного мальчишки. На двоих еды было мало. И тут все открылось.
– Когда пойдешь в Принс-Альберт, – начал внук. – не рассказывай никому, что я здесь.
Он дезертировал из армии вчера вечером, удрал из воинского эшелона в Крейдфонтейне и всю ночь шел через вельд. Дошел-таки до фермы, он помнит ее со школьных лет.
– На рождество сюда съезжалось все наше семейство, – рассказывал он. – Ехали и ехали – конца-краю не было, как только дом всех вмещал. А как мы тут пировали – с тех пор я такой еды и не видывал. Стол прямо ломился от всякой всячины, и все вкусное, деревенское, подъедали все дочиста. Жареный ягненок – пальчики оближешь.
К. сидел на корточках, ворошил костер и слушал вполуха. «Я поддался соблазну и поверил, что этот островок без хозяина. Теперь я узнал правду. Вот мне еще один урок», – думал он.
А внук совсем разоткровенничался. У него малокровие и сердце слабое, говорил он, это засвидетельствовано, и все же его отправили на фронт. Они снимают с работы служащих и отправляют на фронт. Как же они обойдутся без служащих? Может, они решили, что в войну не надо платить деньги и не нужны кассиры? Если они сюда заявятся, военная полиция или гражданская, чтоб забрать его и устроить показательный суд, пусть К. притворится немым. Притворится дурачком, лишь бы они ничего не выведали. А он тем временем оборудует себе убежище. Ферму он знает и отыщет такое местечко, куда им и в голову не придет заглянуть. К. лучше об этом месте не знать. Где пила? Пусть К. найдет пилу. Ему очень нужна пила, завтра утром он начнет работать. К. сказал, что поищет. Внук помолчал, потом спросил:
– Ты только это и ешь? К. кивнул.
– Надо посадить овощи, – сказал внук. – Картошку, лук, маис – если поливать, растет тут все хорошо. Земля плодородная. Удивляюсь, как ты не вырастил хоть что-то для себя у водоема.
25 
