Особенно,... 
57 
— Чем заняты? — спросил сержант Брейтенбах, входя в кабинет Веркрампа. Исполняющий обязанности комманданта поспешно спрятал донесения, расшифровкой которых занимался, в ящик стола.
— Ничем, — нервно ответил он. — Совершенно ничем.
Сержант Брейтенбах взглянул на раскрытый справочник по селекции сельскохозяйственных животных — ключ к шифру в тот день следовало брать из этой книги и подумал, не собирается ли Веркрамп заняться фермерством. Учитывая, что за недолгое время его пребывания на посту комманданта в городе разразилась уже не первая серия катастроф, Веркрампу, пожалуй, действительно стоило подумать об отставке.
— Ну? — спросил Веркрамп, раздраженный тем, что кто-то прервал его занятия. — В чем дело?
— Мне кажется, пора уже что-то предпринять в отношении этих саботажников. События явно выходят из-под контроля, — сказал сержант.
Веркрамп недовольно поерзал в кресле. У него возникло ощущение, что его авторитет ставится под сомнение.
— Похоже, ты сегодня встал не с той ноги, — отве тил Веркрамп.
— Я сегодня вообще не вставал, — сказал сержант. — Меня просто выбросило из дома. Когда взорвались очистные сооружения.
Веркрамп улыбнулся.
— А я подумал, что ты порезался во время бритья, — сказал он.
— Это когда взорвалась газораспределительная станция, — пояснил сержант Брейтенбах. — Я в этот момент как раз смотрел из окна.
— Не «из», а «в», — педантично заметил Веркрамп.
— Что «в»?
— В окно. Если бы ты смотрел из окна, тебя бы не порезало осколками стекла. Офицер полиции должен излагать факты точно.
Сержант Брейтенбах заметил, что ему вообще повезло, что он остался в живых.
— Недолет на милю, — ответил Веркрамп.
— На полмили, — уточнил сержант.
— На полмили?
— Я живу в полумиле от газораспределительной станции, если уж вам нужен точный доклад, — сказал сержант. — Могу себе представить, каково пришлось тем, кто живет рядом с ней.
Лейтенант Веркрамп встал, подошел к окну и уставился в него. Что-то в том, как он стоял, напомнило сержанту виденный им однажды фильм о генерале накануне сражения. Одна рука Веркрампа была заложена за спину, другая — за борт пиджака.
— Я подрублю это зло под самый корень, одним ударом, — напыщенно произнес лейтенант, а затем резко повернулся и пристально впился взглядом в сержанта. — Ты когда-нибудь смотрел злу прямо в лицо?
Вспомнив газораспределительную станцию, сержант Брейтенбах без колебаний ответил утвердительно.
— Тогда ты меня понимаешь, — сказал Веркрамп и сел.
— С чего мы начнем поиски? — спросил сержант.
— С сердца, — ответил Веркрамп.
— С чего? — изумился сержант.
— С сердца человека. С его души. С самых глубин его внутренней природы.
— И будем искать там террористов? — спросил се ржант.
— Будем искать там зло, — ответил Веркрамп. Он протянул сержанту длинный список имен, — этих людей немедленно собрать в спортзале. Там все подготовлено. Стулья поставлены, проводка проведена, проектор и экран установлены. Вот список сержантов, которые будут проводить лечение.
Сержант Брейтенбах уставился на начальника, не веря собственным ушам.
— Вы с ума сошли, — выговорил он наконец. — Вы просто сошли с ума. — В городе разгул терроризма, самый крупный за всю историю страны. Взорваны нефтехранилище, газораспределительная станция, не работает радио. Все взлетает на воздух, а вы думаете только о том, как бы кто не переспал с цветной девкой. Чокнулись вы на этом, что ли? — Сержант остановился, поразившись точности собственных слов, но проследить до конца глубину своей мысли ему не удалось. Разъяренный лейтенант Веркрамп вскочил из-за стола.
— Сержант Брейтенбах! — заорал он, и сержант поразился прозвучавшей в его голосе ярости. — Вы что, отказываетесь выполнять приказ? — Какой-то демонический оптимизм в голосе Веркрампа напугал сержанта еще больше.
— Нет, сэр. Приказ я не отказываюсь выполнять, — ответил сержант. Это священное слово сразу же за глушило в нем все проблески критической мысли. — Законность и порядок должны поддерживаться постоянно, несмотря ни на что. Привычные слова подействовали на лейтенанта Веркрампа успокоительно.
— Вот именно, — подчеркнул он. — Так вот, законность в городе — это я. И я отдаю тут приказы. Мой приказ таков: немедленно начать курс лечения по выработке отвращения. Чем быстрее у нас будет истинно христианская и неподкупная полиция, тем быстрее сможем мы искоренить то зло, симптомами которого являются эти взрывы. Симптомами, а не причинами, сержант. Бессмысленно пытаться искоренять отдельные проявления зла, если перед этим мы не про чистили всю политическую систему в целом. Именно это я и собираюсь сделать, с Божьей помощью. То, что произошло в Пьембурге, должно стать для всех нас уроком. Этот вот дым, который повис над городом, — он говорит о том, что небеса гневаются на нас. И мы должны сделать все, что в наших силах, чтобы не прогневить их еще больше.
57 
