9 
— О половой жизни и о других вещах.
— О каких других вещах? — подозрительно спросил Веркрамп.
— О самых обычных. О том, какие отношения были у человека со своей матерью. Доминировала ли мать в семье. Любил ли он в детстве свою черную няньку. О первом сексуальном опыте. Самые простые вещи вроде этих.
Веркрамп слушал с открытым ртом: все, о чем говорила сейчас врачиха, казалось ему чем-то совершенно ненормальным.
— Тщательный анализ ответов позволил бы нам выявить тот тип людей, которым полезно было бы пройти курс лечения, — продолжала свои объяснения доктор фон Блименстейн.
— Вы хотите сказать, что ответы на подобные вопросы покажут, у кого из полицейских может возникнуть желание переспать с черной? — спросил Веркрамп. Доктор фон Блименстейн отрицательно покачала головой.
— Не совсем так. Но у нас появится какая-то основа, от которой можно будет идти дальше. После того как мы выявим круг лиц, у которых наиболее вероятны такие наклонности, я побеседую с ними — разумеется, совершенно конфиденциально, — и мы определим, кто из них нуждается в лечении.
Веркрампу как-то не верилось в пользу такого подхода.
— Не думаю, чтобы хоть один признался, что он хочет переспать с черной, — возразил лейтенант.
Докторша улыбнулась.
— Вы бы поразились, если бы узнали, в чем признавались мне люди.
— И что вы станете делать, после того как все выясните? — спросил Веркрамп.
— Вы все только о деле. Давайте сначала пообедаем. Здесь, на террасе, — ответила доктор фон Блименстейн, отлично знавшая, как полезно иногда бывает подержать человека некоторое время в подвешенном состоянии. Она взяла поднос и вышла из кухни. Веркрамп последовал за ней.
Когда после обеда лейтенант Веркрамп покидал коттедж, в кармане у него лежал проект анкеты, которую он должен был предложить сотрудникам пьембургской полиции. Однако он совершенно не представлял, в чем будет состоять курс лечения, который намеревалась предложить докторша. Ему лишь было твердо сказано: она гарантирует, что после недели общения с ней ни один мужчина никогда больше не захочет даже взглянуть на черную женщину. Этому лейтенант Веркрамп готов был охотно поверить.
С другой стороны, теперь он гораздо отчетливее, чем прежде, представлял себе тот тип человека, у которого возникает предрасположенность к половым сношениям с представителями иной расы. Согласно доктору фон Блименстейн, явными признаками такого человека были одинокий образ жизни, склонность к внезапным переменам настроения, отчетливо выраженное чувство вины на сексуальной почве, какое-либо неблагополучие в семье в детские годы и, конечно же, неудовлетворительная половая жизнь. Чем больше лейтенант перебирал в уме офицеров и других сотрудников полиции Пьембурга, тем очевиднее из всех возможных кандидатур выделялась одна фигура. Лейтенант Веркрамп подумал, что, кажется, он открыл причину перемен, произошедших с коммандантом Ван Хеерденом.
Вернувшись к себе в кабинет, он снова самым внимательным образом перечитал полученную из БГБ директиву, просто чтобы убедиться — у него есть полномочия начать действовать согласно уже созревшему в его голове плану. Полномочия были написаны на бумаге черным по белому: «Настоящий документ обязывает вас провести расследования в тех случаях, когда подозревается наличие связей между офицерами полиции и женщинами банту». Веркрамп запер документ в сейф и вызвал сержанта Брейтенбаха.
Чтобы отдать все необходимые приказы и указания, хватило часа.
— Наблюдение за ним должно быть круглосуточным, — инструктировал лейтенант собравшихся в его кабинете сотрудников службы безопасности. — Нужно фиксировать абсолютно все: что он делает, куда ходит, с кем встречается и особенно все то, что хоть как-то выбивается из обычного распорядка его жизни. Фотографируйте каждого, кто приходит к нему в дом. Установите микрофоны во всех комнатах и записывайте все разговоры. Установите прослушивание его телефона. Записывайте все разговоры. Все понятно? Мы должны сработать по высшему классу.
Веркрамп оглядел сидевших в комнате: все согласно кивали головами, давая понять, что задание им ясно. Только у сержанта Брейтенбаха возникли какие-то сомнения.
— Мне это кажется немного странным, сэр, — сказал он. — В конце концов, ведь коммандант остается нашим начальником, не так ли?
9 
