228 
С тех пор Энни обрела внутреннее спокойствие. У нее сразу ко всему пробудился интерес, и она постепенно начала понимать, почему сестра Секула считала пребывание девушек в обители Милосердия большим благом для них и привилегией.
Продолжая ненавидеть местру не меньше прежнего, Энни тем не менее была вынуждена признать, что ее слова не лишены смысла и к ним иногда стоит прислушаться.
– А теперь что ты будешь делать? – поинтересовалась Серевкис, не сводя глаз с котла.
– Теперь мы разделим наш сотворенный мир на кубики, – ответила Энни, – чтобы из них вытекла оставшаяся сыворотка.
Острым костяным ножом она разрезала массу сначала вдоль, потом поперек, а затем под углом по направлению ко дну глиняного горшка. После этого повернула нож по кругу, и аккуратные кубики всплыли на поверхность желтой сыворотки.
– А сейчас мы их немного прогреем и поместим в форму под пресс. Процесс созревания сыра будет длиться шесть месяцев. Лишь после этого его можно будет подавать к столу.
– Слишком долго ждать, – сказала Серевкис. – А я уже не прочь подкрепиться.
– Вот поэтому все святые очень терпеливы, – ответила ей Энни. – Кстати сказать, еды всегда хватает…
В этот миг в сыродельню из сада вбежала Остра.
– Вы слышали? – перебив их разговор, возбужденно выпалила она.
– Привет, сестра Персондра. – Энни забавляло произносить ее имя с раскатистым «р».
– Я слышала, – переиначивая смысл слов Остры, произнесла Серевкис. – И до сих пор слышу.
– Я имею в виду, слыхали ли вы новости? – пояснила Остра, – Девушки о них только и говорят. Мы выходим в свет.
– Что ты имеешь в виду?
– Большой деревенский бал. Каснара ежегодно устраивает праздник для сестер нашего монастыря. И на этот раз он состоится через три дня.
– Неужели? – недоверчиво проговорила Энни. – Глубоко сомневаюсь, что сестра Секула даст такое разрешение.
– Нет, это правда, – подтвердила Серевкис. – Старшие девушки мне рассказывали, что каснара закатывает потрясающие балы, правда для чисто женского общества.
– Все равно звучит заманчиво, – застенчиво произнесла Энни. – И, надеюсь, сулит нам неплохое веселье.
– Даже если будет скучно, – подхватила ее мысль Серевкис, – мы сами себя развеселим.
– Настораживает только одно. Не могу себе представить вечеринку, на которую все явятся в монашеских платьях, – несколько разочарованно заметила Энни.
– Кому-кому волноваться на этот счет, но только не тебе, сестра Мул, – сказала Серевкис. – Даром что ли ты тащила наверх свои сундуки? Зато теперь будешь красоваться в собственном наряде. А что касается остальных, то лично я слышала, что у графини найдутся платья для всех нас.
– Платье, одолженное на бал! – презрительно фыркнула Энни.
– Но ведь нам это не грозит, – воскликнула Остра. – Как верно заметила сестра Серевкис, благодаря твоему упрямству мы можем, по крайней мере, надеть собственные вещи.
– Ты можешь, – сказала Энни. – А я нет. Потому что я взяла с собой только одно платье – то, которое досталось тебе.
У Остры от удивления открылся рот.
– А как же твой второй сундук? Он ведь был даже тяжелее моего!
– Потому что в нем седло.
– Седло? – удивилась Остра.
– Да. То самое, которое мне подарила тетя Фиена, я заседлывала им Резвую.
– Выходит, ты пыхтела всю ночь и вызвала недовольство местры только ради какого-то седла? – не веря своим ушам, переспросила Серевкис.
Молча кивнув, Энни не удосужилась больше ничего объяснять.
Хотя разговор, казалось бы, исчерпал себя, Остра была далеко не намерена ставить точку.
– Но почему? – с возмущением спросила она, когда подруги оказались наедине в своей комнате. – Зачем ты взяла с собой седло? Неужели ты с самого начала собиралась бежать?
– Это только одна из причин, – ответила Энни.
– Пусть ты его взяла из дому. Но как ты могла тащить его на самый верх башни, после того как дала мне клятвенное обещание никогда не пытаться совершить побег?
– Не знаю.
– Энни, – после недолгого молчания процедила сквозь зубы Остра, – ты на меня сердишься?
– С чего ты взяла? – Сев на своей кровати, Энни в недоумении уставилась на лицо подруги, освещаемое тусклым лунным светом.
– Понимаешь, Энни, – начала объяснять Остра. – Ты очень изменилась. Последнее время ты проводишь гораздо больше времени с Серевкис, чем со мной.
– Но она тоже моя подруга. Мы нашли с ней общий язык. Тем более что мы изучаем одни те же предметы.
228 
