Последние отзывы

  292  

Цицерон остановился, оглянулся.

— Жена и сын?

— Да. Корнелия Метелла решила, что Рим слишком далеко от родителя и от меня. И еще Секст ее донял. Он очень хочет стать моим контуберналом. Короче, они уже в Фессалонике.

— В Фессалонике? Ты хочешь так далеко отступить?

— Нет. Я уже написал, чтобы они с Секстом ехали в Митилены. На Лесбосе все-таки безопасней, чем где-то. — Помпей патетически вытянул руки. — Попытайся понять меня, Цицерон! Я не могу идти на запад! Я не могу бросить здесь тестя с двумя легионами. Жена и сын тоже дороги мне.

Цицерон стоял, глядя, как он уходит. Пелена слез вдруг застлала ему глаза. Бедный Магн! Как он постарел! Как он жалок!

* * *

В Гераклее, на Эгнациевой дороге, — там, где она проходила по ровной земле в окрестностях Пеллы, города, где родился Александр Великий, — к Помпею прибыли еще двое: Брут, ездивший в Фессалонику по его поручению, и оставивший флот Луций Домиций Агенобарб.

Потом к нему пригнали несколько тысяч хороших лошадей и мулов. С ними были не только дакийские пастухи, но и сам царь Дакии Буребист, прослышавший о поражении Цезаря под Диррахием. Ничто не могло его остановить. Он должен был лично заключить договор с величайшим военачальником в мире, победителем победителя галлов, а также царей Митридата и Тиграна и некоего необычного человека с далекого Запада по имени Квинт Серторий. Царь Буребист еще очень надеялся выпить со знаменитым Помпеем Магном, чтобы потом было что рассказать.

Прибытие царя Буребиста весьма подбодрило Помпея, как и новость, что полупризрачный Метелл Сципион стоит лагерем в Берее и готов по первому его знаку идти в Лариссу, на юг.

Чего Помпей не знал, так это того, что Гней Домиций Кальвин с двумя легионами ветеранов приближается к Гераклее. Кальвин встретил Метелла Сципиона с его сирийскими легионами на реке Галиакмон и сделал все, чтобы вызвать того на бой. Но Сципион всячески уклонялся, да и местность была не очень подходящей для битвы, поэтому Кальвин оставил его и пошел по Эгнациевой дороге, уверенный, что вскоре встретится с Цезарем, и не без причины. Весть о большой победе Помпея разнеслась повсюду в мгновение ока, и Кальвин решил, что Цезарь теперь отступает, теснимый гневным и беспощадным врагом. Горькая весть, но не способная убедить Кальвина перейти на сторону победителя. Да и легионеры не позволили бы ему сделать это. Они не верили в поражение своего генерала. Что с того, что Цезаря сейчас теснят? Такое бывало. Значит, ему нужны все галльские ветераны. Значит, надо ускорить шаг, а потом опрокинуть Помпея и покорить весь мир.

Глазами Кальвина в этом походе были эдуйские кавалеристы численностью в шестьдесят человек. Двигаясь с двумя офицерами во главе колонны, уверенный, что до Гераклеи не более четырех часов ходу, Кальвин с печалью в душе подыскивал для своего командира утешающие и ободряющие слова. Вдруг он увидел двух конников, рысью спускавшихся с небольшого холма. Сопровождавшие его офицеры, разглядев красные и голубые полосы на их накидках, пришпорили коней и галопом понеслись к ним. А Кальвин дал возможность своему жеребцу попастись на весеннем лужке. Несколько минут оживленного разговора, и офицеры вернулись, а два конных эдуя продолжили путь.

— Далеко ли до Цезаря? — спросил Кальвин Карагда, хорошо знающего латынь.

— Цезаря нет в Македонии, — мрачно ответил Карагд. — Вообрази, командир! Эти два негодяя перебежали к Помпею со всей эскадронной казной! Их просто распирало от желания этим похвастать. Чтобы выведать у них еще что-нибудь, Вередориг и я сделали вид, что одобряем их низость.

— Пути богов неисповедимы, — медленно проговорил Кальвин. — Что вы узнали?

— Что у Диррахия было сражение и Помпей одержал верх. Но это не было большой победой. Цезарь сумел отойти, потеряв всего лишь тысячу человек. Большинство из них взяли в плен и после страшных пыток казнили. — Эдуй содрогнулся. — Цезарь ушел. Эти двое думают, что он идет к Гомфам. Где это, мы не знаем.

— Это юг Фессалии, — машинально уточнил Кальвин.

— В любом случае Помпей находится в Гераклее. С ним там еще дакский царь Буребист. Нам надо бы убираться отсюда. Вередориг и я хотели зарубить этих предателей, но потом сочли за лучшее отпустить.

— Что вы сказали им о себе?

— Что охраняем фуражный отряд всего в две когорты, — ответил Карагд.

— Молодцы! — Кальвин дернул поводья. — Поворачиваем, ребята. Цезарь сейчас совсем в другой стороне.

  292