Сначала, вроде бы ничего, но потом стало скучно, ггероиня оказалась какой-то противной... 
34 
Барретт усмехнулся.
— Да, я. Конечно, так и должно было случиться. Это я разозлил ее.
— Ты говоришь... — Эдит поколебалась. — Что это она устроила все это?
— Используя энергию этого дома. Превратив ее в явление полтергейста и направив на меня.
Эдит вспомнила ярость, с которой все это происходило. Огромный стол, колыхавшийся туда-сюда, а потом помчавшийся по полу, как железнодорожный экспресс. Раскачивание этих массивных ламп на потолке.
— О Боже, — проговорила она.
— Я совершил ошибку, — сказал Барретт. — Я принял ее сердечное отношение ко мне за чистую монету, а такое недопустимо, когда имеешь дело с медиумом. Никогда не знаешь, что под этим кроется. Там может быть абсолютная враждебность, а в этом случае, — он вздохнул, — бессознательно используя свою способность, они могут нанести огромный ущерб. Особенно когда способность в сотни раз усиливается энергией, наполняющей этот дом. — Барретт мрачно улыбнулся. — Больше я не повторю эту ошибку.
— А нам так важно остаться здесь? — спросила Эдит.
— Ты же знаешь: для меня это все, — тихо ответил он.
Она кивнула, стараясь подавить панику. «Еще пять таких дней», — подумалось ей.
* * *
20 ч. 09 мин.
Не находя покоя, она шагала взад-вперед, в уме снова и снова кружилась одна и та же мысль. Неужели Барретт прав? Она не могла заставить себя поверить в это. И все же существовали свидетельства. Она на самом деле была зла на него, а явление полтергейста было направлено прежде всего против него. Ее тело действительно чувствовало изнеможение, как всегда бывало после парапсихических усилий.
Флоренс повернулась и снова прошла по комнате. «Да, я была зла на него, — думала она, — но я не пыталась нанести ему вред лишь оттого, что наши взгляды разошлись».
Нет. Она не может этого принять. Она уважает доктора Барретта; любит его как человека и друга, как дружественную душу. Она скорее умрет, чем причинит ему вред. Правда. Правда!
Чуть слышно всхлипнув, Флоренс опустилась на колени у кровати и положила голову на сцепленные руки. «Милосердный Боже, помоги мне! Укажи мне путь. Я твоя, веди меня. Посвящаю свое сердце и душу Твоим высоким делам. Милосердный Боже, молю у тебя ответа. Протяни Свою руку и подними мой дух, помоги мне идти в свете Твоем по Твоему благословенному пути».
Вдруг она подняла голову и, открыв глаза, несколько мгновений в нерешительности оставалась прикованной к месту. Потом на губах ее заиграла лучезарная улыбка, и, в нетерпении встав на ноги, Флоренс пересекла комнату и вышла в коридор. Она посмотрела на часы — никто еще не должен был спать. Пройдя по коридору к комнате Барретта, Флоренс быстро постучала четыре раза.
Дверь открыла Эдит. Через ее плечо Флоренс разглядела сидящего на кровати Барретта, он накрыл ноги одеялом.
— Можно с вами поговорить? — спросила она.
Барретт поколебался, на лице его отражалась боль.
— Всего одну минуту, — сказала Флоренс.
— Ладно.
Эдит отступила в сторону, и Флоренс подошла к постели Барретта.
— Теперь я поняла, что произошло, — сказала она. — Это не я. Это все сын Беласко.
Барретт посмотрел на нее и ничего не ответил.
— Как вы не видите? Он хочет разделить нас. Разобщенные, мы представляем для него гораздо меньшую опасность.
Барретт молчал.
— Пожалуйста, поверьте мне, — продолжала Флоренс. — Я знаю, что права. Он пытается натравить нас друг на друга. — Она полными тревоги глазами смотрела на него. — Если вы мне не поверите, его план сработает, как вы не видите?
Барретт вздохнул.
— Мисс Таннер...
— Завтра утром первым же делом я устрою для вас сеанс, — перебила она. — И вы сами увидите.
— Больше не будет никаких сеансов.
Флоренс, не веря, уставилась на него.
— Больше никаких сеансов?
— В них нет необходимости.
— Но мы же едва начали. Сейчас нельзя останавливаться. Нужно так много узнать.
— Я уже узнал все, что хотел.
Барретт старался сдерживаться, но от боли это было не так легко.
— Вы исключаете меня из-за того, что случилось, — не отступала Флоренс. — Но в том была не моя вина. Я вам уже сказала.
— Сказать и убедить — не одно и то же, — еле сдерживаясь, ответил Барретт. — А теперь, если не возражаете...
— Доктор, нам нельзя прекращать сеансы!
— Я их прекращаю, мисс Таннер.
— Вы думаете, это я...
— Не просто думаю, мисс Таннер, а знаю, — перебил он. — А теперь, пожалуйста, мне очень больно.
34 
