Последние отзывы

  21  

– Тебе почти удалось убедить меня в своем бескорыстии, – желчно заметил он. – Соглашусь, потому что меня это устраивает. Так получится пикантнее.

Эластичное платье Элоизы легко поддавалось его рукам.

Она не противилась ему.

Только когда он навис над ней, она сказала, упершись ладонью в его грудь:

– Маркус…

– Чаще повторяй мое имя, красавица, – попросил он и поцеловал ее.

Эти поцелуи связывали их надежнее, чем всяческие соглашения. Эти поцелуи словно перечеркивали все то дурное, что было или еще будет в их отношениях. В этих поцелуях не было и не могло быть вражды и противостояния. Они были желанны для обоих, ценимы обоими.

– Все! Хватит прелюдий. Сейчас! – объявил он, одновременно проникая в нее.

Элоиза невольно восхитилась его нетерпением и обвила руками его торс.

Она чувствовала в себе настойчивое желание. Ее нежные плавные движения направляли Маркуса.

– Ты сводишь меня с ума, – пробормотал он, горячо дыша ей в лицо.

Элоиза грациозно изогнулась, приподнимаясь, и поцеловала мужчину в грудь, затем сомкнула руки вокруг его шеи.

Маркус сжал ее и, мгновенно перекатившись на спину, сел, крепко удерживая хрупкий трофей на себе.

Элоиза обвила его ногами и выгнулась чувственной дугой. Ритмично и мощно Маркус соединялся с ней.

Элоиза стремилась вслушиваться в себя, всматриваться в него. Она ощущала его одержимость, граничащую со свирепостью, и тушила напор ласковым нашептыванием. Ей вдруг показалось, что в постели она сильнее Маркуса, и эта мысль не позволяла Элоизе потерять контроль над собой…

Наконец Маркус уронил голову на ее грудь и застыл, тяжело дыша. Элоиза ласково перебирала его волосы.

Маркус неожиданно отодвинулся от нее.

– Прикройся, простынешь. – Он поднялся с кровати и в необъяснимо мрачном настроении принялся одеваться. – Затем склонился над Элоизой и, глядя в ее таинственные глаза, прошипел: – Ты очень красива, очень желанна, но ты самая аморальная женщина, какую мне приходилось встречать… Следующая дверь по коридору. Ты будешь жить там.

– Буду жить, где жила, – завернувшись в простыню, резко проговорила Элоиза. – Я возвращаюсь в отель, не хочу давать Кэти и Харри повод думать, что заключила с тобой какую-либо сделку.

– А как же наш уговор?

– Мы не семья, чтобы спать под одной крышей, – насмешливо отозвалась Элоиза.

– Нас связывают узы более крепкие, чел брачный договор. Мы с тобой партнеры в бизнесе и в постели. А еще нас связывает грязная тайна, разглашение которой не в твоих интересах. А это почище священных брачных клятв. Так что ты останешься со мной, красавица. Будешь со мной, когда я скажу. Понятно?

– Твое желание мне понятно, Маркус. Но не обольщайся. Веди себя прилично, и, может быть, я соглашусь остаться этой ночью с тобой. Но не безоговорочно и не по приказу, – спокойно произнесла Элоиза.

– Откуда в тебе такая уверенность, Рыжая? – попытался возмутиться Маркус, восхищенный ее хладнокровием.

– Был опыт, – ответила женщина.

– Я тоже не вчера родился! – повысив голос, осадил ее Маркус. – Твои Харри и Кэти не узнают о содержании нашего соглашения. За это я ручаюсь. Но я также ручаюсь, что все узнают о нашем романе. С этой минуты мы пара. И я хочу, чтобы ты ни на миг не забывала об этом.

– Значит, мы пара? Двое голубков? Трепетные влюбленные? – спросила Элоиза Смит. – Не смеши меня, Маркус. В это никто не поверит.

– Постарайся. Ты – женщина Маркуса Ковариса. И хотел бы я посмотреть на того смельчака, который вздумает перейти мне дорогу, польстившись на твои прелести… Или глупца, самоуверенно заявил грек.

– Полагаешь, существует очередь из смельчаков и глупцов за право обладать мной? – рас смеялась Элоиза. – Увы! Придется тебя разочаровать, милый. И нет смысла петушиться. Если я приняла твои условия, то выполню их до конца. Только веди себя, повторяю, прилично, – потребовала женщина, собирая одежду с пола. – Кэти хорошо знает меня. Она никогда не поверит, что я добровольно соглашусь вступить в неравноправные отношения с кем бы то ни было.

– Элоиза! – сказал, поймав ее за запястье, Маркус. – Ты была так нежна со мной прежде. Нам вовсе не обязательно вечно пререкаться. Рискну предположить – ты злишься на меня не потому, что я загнал тебя в жесткие рамки нашего соглашения, а лишь из-за моего длительного отсутствия. Уверен, ты ждала моего звонка после нашего первого совместного ужина. Изо дня в день, неделю за неделей. Мучилась догадками, страдала, лила слезы. Ведь так? И теперь мстишь мне за свою боль. Я понимаю тебя. Никому не нравится быть отвергнутым.

  21