45 
Джафримель вздохнул. Это прозвучало очень по-человечески, и мои волосы шелохнулись, как от легкого ветерка.
Оказавшись в кольце его рук, я не отстранилась, но и не прильнула к нему. Большие шелковистые крылья развернулись - по перьям пробежала рябь - и сомкнулись вокруг меня. Воздух заполнился пряным демоническим мускусом и особым запахом, присущим только Джафримелю: духом мужественности с легким привкусом кожи и пороха.
Крылья обернулись вокруг меня, как черный шелк, отрезав от падавшего в иллюминатор звездного света, и едва я оказалась в их коконе, по моей коже растеклось жидкое тепло. От него всегда исходило тепло.
Когда-то давно мне довелось прочесть трактат о демонах высшего ранга и их крыльях. Для демона ранга Джафримеля сомкнуть свои крылья вокруг другого существа - знак величайшего доверия, демонстрация уязвимости, чуть ли не подчинения. Автор исследования, маги, создавал свой труд уже после Пробуждения, его дневник был невероятно труден для расшифровки, и сам он слово «доверие» не использовал. Однако я употребляла именно его, веря, что столь человеческое чувство может быть присуще… существу иного рода.
Мне и сейчас так казалось. Иначе с чего бы я сдавленно всхлипнула и, сама того не ожидая, размякла на его груди?
Вдруг оказалось, что тьма под моими веками полна умиротворения и покоя. Джафримель нежно обнимал меня, уткнувшись подбородком в макушку, и осторожно, реагируя на крен самолета, перемещал свой вес. Пульс его был четким и размеренным: один удар на три моих.
- Я хотел попросить прощения, - промолвил он с нежностью в стальном голосе. - Я хотел спросить, не сожалеешь ли ты о нашей встрече. А еще я хотел спросить…
Я ждала, но он больше ничего не сказал.
«Ну и что, по-твоему, я могу на это ответить, Джафримель? Ты причинял мне боль, ты манипулировал мною… Но как только какой-нибудь другой демон собирался меня придушить, ты был тут как тут. Если бы не ты, Сантино до сих пор был бы жив, а Дорин оставалась неотомщенной. С другой стороны, Джейс, Гейб и Эдди могли бы уцелеть… Но уж точно: не повстречай я тебя, охота на Лурдес стоила бы мне жизни».
Мурашки ледяными коготками пробежали по моей спине. История с ка пожирателя на развалинах Риггер-холла была суровым испытанием и для опытного некроманта. Не уверена, что в ту пору мне хватило бы на это сил.
Скорее всего, нет. Тогда я была обычным человеком. И осталась бы такой, не повстречайся мне Джафримель. Он изменил меня во многих отношениях. Физические изменения, пожалуй, не самое главное.
Ну и как мне все это распутывать? И ложь, и правда, и ненависть, и нужда - все сплетено в одну веревку. Она жжет руки и тянет вниз, но если что-то случится, выбраться из пропасти мне поможет только эта веревка. У меня нет другой страховки.
«Скажи ему правду, Дэнни, если ты можешь ее признать. Скажи, что лучше бы тебе в жизни его не видеть. Скажи, что лучше бы тебе ничего не знать ни о нем, ни о Люцифере, потому что они исковеркали твою жизнь и довели до того, что ты не можешь обратиться к собственному богу. Вперед, солнышко! Выкладывай дурные новости. Может, его проймет».
Мои пальцы расслабились, левая рука с катаной опустилась вниз. Амуниция казалась непомерно тяжелой, ремни врезались в плечи. А ведь я уже привыкла к новой сбруе настолько, что порой забывала о коже и рукоятках, вспоминая лишь по мере надобности.
«Скажи ему, Данте. Ты же всегда гордилась своей приверженностью правде и верностью слову! Посмотрим, что получится. Ну-ка, попробуй».
- Я рада, что встретила тебя.
Это прозвучало естественно. Конечно, не совсем правда, но ведь нельзя сказать, что наша встреча никогда меня не радовала.
- Не глупи.
Джафримель подался вперед, на долю секунды навалился на меня всем весом, но тут же выпрямился. С его губ сорвался тихий возглас, словно я его ударила.
- Простишь меня? - прошептал он. Это прозвучало не как вопрос, скорее как мольба.
«Ну и какого ответа он ждет?»
Ответ пришел сам собой:
- Если ты простишь меня.
«И мы будем квиты. Почему бы и нет?»
- Мне нечего прощать.
На сей раз он говорил в обычной своей манере, сдержанно и невозмутимо. Но его руки напряглись, а крылья на миг сдвинулись теснее, обдав мои щеки теплой пряной волной.
Я не сразу осознала, что плачу. Я не плакала с тех самых пор, как умерла Гейб. Может, не так уж давно, но кажется, что прошла целая жизнь.
Самолет сделал поворот, и Джафримель в очередной раз переменил позу, перемещая вес. Он вздохнул, всколыхнув воздух над моей макушкой, его тело слегка напряглось. Мне ли не знать этого напряжения? Я столько раз его испытывала вместе с ним. Это было приглашение к более близкому, более тесному общению - общению на том языке, который внятен только нам.
45 
