37 
– Это тоже ни к чему, – заверила ее Лотти. Ей вовсе не хотелось, чтобы сюда приходили хихикающие краснощекие горничные. – Я прекрасно справлюсь и сама.
– Как пожелаете, миледи, – склонила голову Марта и ушла, сопровождаемая слугой.
Прошло три часа. Небо за это время успело потемнеть, и на нем среди облаков появился бледный лик луны. Лотти по-прежнему оставалась в полном одиночестве. Сейчас она сидела на одном из сундуков, переодевшись в элегантное вечернее платье, и ждала, когда же ее позовут к ужину.
После короткого визита в летний сад, который Лотти обнаружила в конце коридора, Тыковка завалился спать, а мистер Уигглз с Мирабеллой принялись исследовать свое новое жилье. Оба они только что вышли из возраста котят и умели только бегать или прыгать Зная об этом, Лотти положила ноги на соседний сундук, чтобы уберечь от острых кошачьих коготков свои тонкие шелковые чулки.
Она разгладила на себе шелковую юбку. За сегодняшний день она переодевалась уже трижды, и всякий раз – совершенно самостоятельно. Можно было, конечно, позвонить и позвать на помощь кого-нибудь из горничных, но сделать это не позволяла Лотти ее гордость. Для вечернего выхода она остановилась на синем, под цвет глаз, шелковом платье с низким вырезом. Извела целую коробку шпилек, несколько раз вскрикнула от боли, но в конце концов уложила волосы, не сумев справиться лишь с несколькими непослушными локонами, которые так и остались свисать вдоль щек.
Она даже пощипала себе щеки, чтобы на них появился румянец. Ей очень хотелось выглядеть сегодня как можно привлекательней. Пусть ее муж увидит наконец, что перед ним не какая-нибудь девчонка, а настоящая взрослая леди, достойная быть хозяйкой его дома.
В животе забурчало, и Лотти нетерпеливо взглянула на часы, висевшие у нее на шее на тоненькой золотой цепочке. В самом деле, существуют же более легкие способы избавиться от нежеланной жены, чем уморить ее голодом! Лотти подперла кулаком подбородок и представила лица Стерлинга и Лауры, когда они получат ящик с ее высохшими костями и запиской от Хайдена, в которой он выражает им свое соболезнование по поводу ее кончины от голодовки. Но Лотти ни разу в жизни не пропустила ни обеда, ни ужина, поэтому никто не поверит, что она решила сама уморить себя голодом. Тут-то убийца и разоблачит себя. В дверь постучали, и Лотти проворно спрыгнула со своего сундука. Бросилась к двери, но открыла ее не сразу, дав себе отдышаться и принять приличествующий вид. Не нужно показывать слуге, пришедшему позвать ее к обеду, насколько она проголодалась. И нервничать не нужно. Пусть лучше нервничает Хайден, по которому веревка плачет.
Лотти открыла дверь.
Это оказалась румяная огненно-рыжая горничная с веснушками по всему лицу. Она улыбнулась и сказала, кивая на поднос, который держала в руках:
– Мисс Марта подумала, что вы проголодались после дороги, миледи.
– Очень любезно с ее стороны, – кисло улыбнулась Лотти, принимая поднос.
Горничная проскользнула в комнату, зажгла свечи и ловко подложила в камин пару поленьев. Затем предложила Лотти помочь ей переодеться на ночь, но та гордо отказалась и после этого вновь осталась в одиночестве.
Похоже, муж целиком переложил заботу о ней на плечи слуг. А сам, вероятно, сидит сейчас где-нибудь в элегантной столовой вместе с дочерью, и они едят, едят…
Ну, нет, этим он ей аппетита не испортит!
И Лотти быстро съела свой ужин – до последи кусочка хлеба и до последней ложки фасолевого супа. Марта не забыла и про кошек, прислав для них большую миску рубленой рыбы. Хорошо хоть, что ее муж не спровадил кошек в амбар и не приказал портному выкроить из них три пары новых перчаток.
Поев, Лотти распустила волосы и стянула с себя вечернее платье, стараясь не порвать драгоценное венецианское кружево, которым был отделан подол. Затем походила среди сундуков и отыскала тот, в которое были уложены ее ночные принадлежности.
Сверху лежала ночная рубашка, которую Лотти видела впервые. В свете свечи ее ткань переливалась словно струи водопада. Такая рубашка, разумеется предназначалась не для того, чтобы спать в ней в одиночестве. Она предназначалась для ночи любви.
Неожиданно почувствовав себя одинокой и несчастной, Лотти прижала рубашку к щеке. Она живо представила, с каким трепетом и надеждой укладывали в сундук эту рубашку Лаура и Диана.
Запихнув роскошную рубашку поглубже, Лотти достала из сундука другую, одну из своих самых старых и самых любимых. Надев ее, Лотти задула свечи и улеглась в незнакомую холодную постель. В ту же минуту Тыковка и мистер Уигглз примостились у нее в ногах, а Мирабелла, которой было позволено почти все, улеглась на подушку рядом с Лотти и занялась своим любимым делом: принялась нежно покусывать ее локоны. Мирабелла была такой маленькой и хрупкой, что Лотти не раз боялась нечаянно придавить ее во сне.
37 
