62 
– Тебе все это нужно только" затем, чтобы следить, как я обихаживаю Дева? – спросила она напряженным голосом.
Корд вспыхнул, удивляясь собственной реакции. Он немного помедлил, а потом повернулся к ней лицом. Ему не приходилось бороться с собой вот так уже давно. И он расстроился, внезапно догадавшись, как быстро Рейн поколебала его умение держать себя в руках.
– Увидев эту проклятую дистанцию, любой вздрогнет. А у меня здесь свои задачи, – коротко сказал он.
– Какие?
– Защитить твоего отца и тебя.
Рейн побелела как полотно.
– Меня?
– Рейн Чандлер-Смит – заманчивая мишень. Твой отец – очень могущественная персона, мать – единственная наследница одного из самых больших состояний Америки. Ты – любимица колонок новостей и спортивных страниц. Репортеров привлекает твоя громкая фамилия и тот факт, что ты, женщина, соревнуешься на самом высоком уровне в троеборье, которым прежде занимались только мужчины и военные.
Рейн беспомощно развела руками. Никогда еще она не думала о себе как об объекте зависти или мести. Она всего-навсего женщина, которая умеет обращаться с лошадьми, но ради этого навыка ей пришлось немало потрудиться.
За стенами «дома на колесах» какой-то мужчина заговорил с девушкой, потом еще один вступил в разговор, раздался смех. Рейн казалось, что они находятся в ином измерении.
– Не исключен и такой вариант, – продолжал Корд все тем же ровным и холодным голосом. – Если преступникам не удастся прошмыгнуть мимо моих людей, чтобы убить твоего отца, они могут войти с черного хода и захватить тебя в заложники.
Рейн похолодела от страха. Реальность вновь грубо вторгалась в ее спокойный, упорядоченный мир, необратимо изменившийся с появлением Корда Эллиота.
– Тебе это сказал мужчина по радио? – спросила она напряженным голосом.
– Какой мужчина?
– «Аста ла бай-бай», – с сарказмом произнесла она прощание на смеси испанского и английского.
По тону Рейн он понял, что она злится на неизвестного мужчину. Но больше всего она сердилась на гонца, который принес плохие вести; на Корда Эллиота.
Он улыбнулся.
– Добрый старый «аста ла бай-бай». Да, он мне сказал. Но я уже знал. Я только не знал, какой именно убийца намерен получить снайперский приз. А не зная точно, что за враг играет в пьесе, труднее защищать людей.
Рейн злобно потерла руки.
– Ты убедился, что со мной можно иметь дело?
– Что это значит?
– Единственная спальня, где тебе предстояло меня отлавливать, – твоя, – парировала она, вспоминая подслушанные слова.
– Я тебя поймал.
Она отвернулась, не в силах выдержать его пронзительный голубой взгляд. Вместо того чтобы извиниться перед ней, он давил на нее так же, как и она на него. Рейн разозлилась. Она считала, что лучше вступить в жаркий спор, чем спокойно вести холодную войну.
– Вот зачем ты затащил меня в этот «дом на коле», сах"? – злобно спросила она Корда. – Для удобства?
Ты захотел убить сразу двух зайцев? Да?
В его глазах вспыхнули огненные искорки. Корд подошел к ней и привлек к себе.
– Я не поэтому занимался с тобой любовью, – сказал он. – То, что я стал твоим любовником, осложняет мою работу, а не облегчает, Рейн. Когда тебя нет перед глазами, я очень волнуюсь. А когда вижу, умираю от желания.
Корд наградил ее крепким поцелуем. В живот Рейн уперлась его возбужденная плоть.
Поколебавшись секунду, она обняла его за талию и жадно поцеловала в ответ, не обращая внимания на смертельное оружие, на которое наткнулись ее пальцы. Осталось всего несколько дней, так мало дней, которые она могла быть с ним.
Словно прочитав ее мысли. Корд приподнял голову и сказал:
– Если я сию минуту не остановлюсь, то сегодня ты не выйдешь из моей спальни.
Увидев, как расширились ее зрачки, почувствовав дрожь, пробежавшую по ее телу. Корд понял, что она тоже хочет его.
– Ты меня совращаешь, – проговорила Рейн.
– Вот и хорошо. После прошлой ночи я боялся, что у тебя все воспалится и будет больно. – Ночью она отдавалась ему каждый раз по-новому. От этой мысли его сердцебиение участилось.
Рейн посмотрела на него из-под полуопущенных ресниц.
– Так и есть.
– Тебе действительно больно?
– Нет. – Она засмеялась и, скользнув рукой по его животу, погладила под джинсами восставшую плоть. – М-м-м.., прекрасно. Здорово. Я ведь наездник на самой тяжелой дистанции.
У Корда перехватило дыхание, поэтому он ничего не ответил.
62 
