Последние отзывы

  11  

По правде говоря, все валькирии, которых ему доводилось встречать, были… странными. Даже его жена, Мист. Он никогда не мог проследить за ходом ее мыслей. А если Никс слыла экстравагантной даже среди валькирий…

Но он обязан попытаться все выяснить. Не мог он дальше ходить по земле, гадая, живы ли Себастьян с Конрадом или нет. В последний раз, когда Николай видел братьев, новообращенные вампиры собирались покинуть поместье «Черная гора». Обращение вытянуло из них все силы и наполовину лишило разума. И Николай не заблуждался, льстя себе надеждой, что братья простили ему то, что он с ними сотворил, хоть и минуло триста лет.

Они с Мист прошли сквозь строй духов охраны единственно возможным способом. Она предложила им в качестве платы локон своих волос, и один из духов ястребом спикировал, чтобы схватить волосы. В обмен на неусыпную неподкупную охрану духи требовали волосы валькирий, из которых они затем плели косу. Как только коса достигнет определенной длины, все валькирии станут их рабынями – на короткое время.

Оказавшись внутри полутемного дома, они прошли через ультрасовременный кинозал. Валькирии обожали смотреть кино, как, впрочем, обожали вообще все новое, будь то новые технологии, жаргон, моды, видеоигры.

Большинство валькирий скрепя сердце признали его – ведь он женился на Мист, да еще помог спасти жизнь одной из обитательниц Валгаллы – Эммалайн. Он даже получил дозволение – путем подкупа – входить в их дом по собственному желанию. Таким образом, Николай стал единственным из ныне живущих вампиров, видевшим это легендарное место изнутри.

Из кинозала они прошли на лестницу, затем на площадку второго этажа. По словам Мист, Валгалла была подобием женского общежития, только нравы тут были куда жестче – никаких склок и уж тем более никакой кражи тряпок. Одновременно здесь жили не менее двадцати валькирий.

Мист остановилась перед дверью, на которой красовалась табличка: «Логово Никс. Забудьте про собак, опасайтесь злой Никс». Послушав возле двери, Мист постучала.

– Кто там? – раздался приглушенный голос.

– А то ты не знаешь!

– Мист повернула дверную ручку.

– Они вошли в комнату. Там тоже было темно, горел лишь экран компьютера. Никс стояла, пальцы быстро перебирали длинные черные волосы, заплетая косу. На ней были джинсы и короткая футболка с надписью: «Играю с добычей».

– Обстановку комнаты составляли огромный телевизор, сотни флакончиков с лаком для ногтей всевозможных цветов и пришпиленный к стене постер. На нем красовался актер Джефф Пробст, а под фотографией шла подпись: «Секс– символ мылящей женщины». На полу возвышалась гора разодранных книг, смятых бумажных самолетиков и какие-то обломки – похоже, старинные напольные часы, разбитые на мелкие щепки в приступе ярости.

–Мист не стала терять времени.

– Никс, мы ишем его братьев. Нам нужна твоя помощь.

Никс выхватила из кучи на полу несколько целых книг и уселась на постель. Николай заметил название одной из них – «Магия вуду для офиса: займись своей карьерой… с помощью вуду!»

– Ну и почему же я должна помогать пиявке?

Зеленые глаза Мист гневно сверкнули. Она, конечно, попрежнему называла «пиявками» других вампиров и не возражала, когда это делали ее сестры. Но как сказала она однажды Николаю: «Это двойное оскорбление – называть тебя так! Нравится тебе пить мою кровь, и что с того? Кто же тогда я? Угощение? Дойная корова? Неужели я напоминаю тебе мешок с кровью?»

Мист прислонилась спиной к постеру с Джеффом Пробстом, выставив вперед одну ногу, согнутую в колене.

– Ты поможешь нам, потому что об этом прошу я, а за тобой должок. Как-то раз я утаила от всех один пикантный секрет.

Никс насмешливо фыркнула, раздирая острыми когтями страницы книги по вуду.

– Какой секрет? – Она схватила следующий том – «Основы современного мистицизма» – поиграла когтями и ограничилась тем, что выдрала несколько страниц, передумав, по-видимому, окончательно уничтожать книгу. Одна из страниц была началом главы: «Почему проще поверить».

Мист спросила:

– Помнишь год одна тысяча сто девяносто седьмой?

– До или после Рождества Христова? – спросила Никс безразличным тоном, принимаясь быстро сворачивать что– то из книжной страницы. Оригами? Начали проступать контуры какого-то существа.

– Ты же знаешь, что я родилась уже после Христа.

– Тысяча сто девяносто седьмой от Рождества Христова? – пробормотала Никс, хмурясь. Потом на ее порозовевшем лице и появилось надменное выражение. Ловкие пальцы запорхали над листком бумаги. – Не стоит вспоминать. И скажу еще раз – я думала, он и остальные из этой шайки были уже стариками.

  11