112 
– Генри убил себя.
– Этого не может быть! – Делейни широко раскрыла глаза. – Он слишком себя любил, чтобы сделать такое. Ему нравилось чувствовать себя большой рыбой в маленьком пруду.
– Он умирал от рака предстательной железы, и ему оставалось жить всего несколько месяцев.
Делейни заморгала и невольно открыла рот.
– Мне никто об этом не говорил. – Она нахмурилась так, что брови сошлись на переносице, и нервно потерла шею. – Моя мать знает?
– Она знает про рак и про самоубийство.
– Почему же она мне не сказала?
– Не знаю, об этом тебе нужно спросить у нее самой.
– Все это кажется таким причудливым, за этим просматривается такое стремление управлять… И знаешь, чем дольше я об этом думаю, тем больше склоняюсь к мысли, что это очень похоже на Генри – он бы так и поступил.
– Для него цель всегда оправдывала средства и все имело свою цену. – Ник вернулся к камину. – Это завещание – его способ управлять всеми нами даже после того, как его не станет.
– Ты хочешь сказать, что он использовал меня, чтобы управлять тобой?
– Да.
– И ты его за это ненавидишь.
– Да. Он был настоящим сукиным сыном.
– Тогда я ничего не понимаю. – Делейни подошла и остановилась рядом с Ником. В ее голосе слышалась растерянность. – Почему ты сейчас здесь? Почему не избегаешь меня?
– Я пытался. – Ник поставил чашку на каминную полку и стал смотреть на огонь. – Но это не так легко. В одном Генри был прав: он знал, что я тебя хочу. И знал, что я буду хотеть тебя, даже если это рискованно.
Ник замолчал. Несколько долгих секунд молчания, казалось, растянулись до бесконечности. Наконец тишину нарушила Делейни:
– Но почему ты здесь именно сегодня? Ведь мы уже были вместе.
– Этого мало.
– Но зачем тебе снова рисковать?
Ник не понимал, почему Делейни давит на него. Но если уж она так упорствует, то он ей ответит, хотя он сомневался, что ответ ей понравится.
– Потому что я лет с тринадцати или четырнадцати представлял тебя обнаженной и готовой меня принять. – Он глубоко вдохнул и медленно выдохнул. – С того самого дня, когда Луи и я были с друзьями на городском пляже, и ты там тоже была, с другими девчонками. Их я не помню, только тебя. На тебе был блестящий купальник цвета зеленых яблок. Он был сплошной, закрытый, не из тех, про которые говорят, что он не оставляет простора воображению, но спереди на нем была молния, вот она-то и сводила меня с ума. Помню, я наблюдал, как ты разговариваешь с подругами, и не мог глаз оторвать от этой молнии. Тогда я впервые заметил, что у тебя уже есть грудь. Она была небольшой, но я все время только о том и думал, как расстегиваю молнию на купальнике, чтобы увидеть ее, увидеть, как изменилось твое тело. Я так возбудился, что мне стало больно и пришлось лечь на живот, чтобы никто не увидел, что у меня член стоит как сосна.
В тот вечер, придя домой, я фантазировал, как забираюсь через окно в твою спальню, смотрю на тебя, а ты спишь и твои белокурые волосы разметались по подушке. Потом я представлял, как ты просыпаешься и говоришь, что ждала меня, протягиваешь ко мне руки и приглашаешь в свою постель. Я представлял, как ты позволяешь мне трогать твою маленькую грудь, трогать тебя между ног… представлял все это часами.
Когда мне было шестнадцать, я уже знал о сексе больше, чем следовало. А ты была юная, наивная и не знала ничего. Ты была принцессой Трули, а я – незаконнорожденным сыном мэра. Я был недостоин даже целовать твои ноги, но это не мешало мне желать тебя так, что кишки сводило от боли. Я мог бы позвать какую-нибудь из девчонок, которых я знал, их было немало, но я не хотел. Я предпочитал предаваться фантазиям о тебе. – Ник снова глубоко вздохнул. – Ты, наверное, считаешь меня извращенцем.
– Да, – рассмеялась Делейни, – извращенцем размером с сосну.
Ник повернул голову и посмотрел в ее большие смеющиеся глаза.
– Ты не думаешь, что я просто больной?
Этот вопрос Ник часто задавал себе сам.
– Честно говоря, я польщена. Наверное, каждой женщине хочется, чтобы в какой-то период ее жизни был хотя бы один мужчина, который бы о ней грезил.
Ник подумал, что Делейни не знает и половины всего.
– Ну да, я и потом время от времени о тебе думал.
Делейни повернулась к нему и взялась за верхнюю пуговицу его рубашки.
– Я тоже о тебе думала.
Ник посмотрел сквозь ресницы на ее белые руки на фоне красной фланели. Тонкие пальцы Делейни двинулись ниже.
112 
