Особенно,... 
57 
– В чем ее опасность? – справилась Тера.
– Вам и это интересно?
«Да» Макрива заглушило «да» Кейда.
– Ладно, – произнесла она медленно. – В начале Эры волшебства были три сестры, три богини-ведьмы. Гела была доброй, Гекса – злой, а Геката обладала чертами той и другой.
– Но ты говорила, что поклоняешься Гекате? – заметил Тирни, продолжая жевать. – Значит, поклоняешься богине, которая творит и добро, и зло.
– Она служила балансиром между добром и злом. Мы верим, что главное во всем – это баланс. Одно добро – плохо. Вселенная не в состоянии управлять мирозданием без разрушения.
– Сплошное солнце превратит землю в пустыню, – подсказал Кейд.
– Именно, – подтвердила Мари с улыбкой, а Макрив наградил Кейда испепеляющим взглядом.
– Видя, что Гекса набирается сил, Геката и Гела ограничили ее могущество и превратили ее из богини в бессмертную.
– А почему не убили? – удивился Макрив, для которого это казалось естественным.
– Потому что не могут. Все три – по своей природе ведьмы. А ведьмы не убивают членов своей семьи. И другим не удалось уничтожить ее, потому что Гекса все еще могущественна. Она питается несчастьями, сеет их среди других и пожинает плоды. Говорили даже, что она держит в своем логове живых существ в состоянии вечной агонии и их страдания служат ей неисчерпаемым источником энергии.
– Как она выглядит? – спросил Макрив.
– Она способна принимать любой облик, форму любых предметов, живых и мертвых существ. Никто не знает ее истинного лица. Она может скрываться под личиной любого из нас… – сказала Мари зловещим голосом с элементом театральности. – И мы бы никогда об этом не узнали.
– Как она выбирает свои жертвы? – полюбопытствовал Макрив нетерпеливо.
– Непонятно. Она может в равной степени нанести удар деспоту и невинной сельской девушке.
На какое-то время Макрив задумался над ее словами, потом осведомился:
– А это правда, что ведьмы никогда никого не исцеляют даром?
Можно было даже не сомневаться, что Макрив без труда догадается, почему ведьмы никогда не добьются уважения других членов сообщества Закона.
– В большинстве случаев это так, – признала Мари смущенно. Как она и ожидала, все хранили молчание. – Но вы должны понимать почему. – Макрив поднял брови, будто ему не терпелось услышать объяснение. – Тысячу лет назад ведьмы ничего не брали взамен, но за это нас повсеместно подвергали гонениям. Мои предки пришли к выводу, что нам требуется защита и влиятельное покровительство, что возможно получить только за деньги. В основе этого вывода лежит тот факт, что ведьм, живущих в замках, к которым прислушиваются короли, не так часто сжигают на кострах, в то время как тех, кто ютится в лачугах на опушке леса, – довольно часто.
Выражение лица Макрива не читалось, и Мари не могла понять, что другие думают по этому поводу. Может, ей стоило попытаться убедить их в бедственности положения ведьм? Подчеркнуть, что ни один род Закона не преследовали так, как преследовали ведьм?
Но возможность была упущена. Они снова полезли в дебри, и поддерживать разговор стало трудно. Зато у Мари появилась возможность продолжить эксперименты с зеркалом.
Она открыла пудреницу, не вынимая ее из кармана широких штанов. Простое прикосновение к зеркалу уже давало ей фокус. Мари давно знала, какие чудеса от нее ожидаются, но не умела ими пользоваться. Может, теперь это у нее получится с помощью фокусирующего средства?
Медленно сделав большим пальцем несколько кругообразных движений по зеркалу, она ощутила в своей ладони магическую силу. Только на этот раз сила была концентрированной. Зеркало и впрямь проводило и направляло ее силу, как подземный кабель – электричество.
Радуясь полученному эффекту, она решила проверить действие каких-нибудь мелких чар на оборотне – чтобы получить хорошую практику. Под хорошей практикой она понимала личное удовольствие.
С этой целью она сделала так, чтобы под ногами Макрива возник выступающий корень дерева. Когда он споткнулся, Мари сжала губы, чтобы не прыснуть от смеха.
Магия сработала… Отлично.
В течение следующего часа, когда у него в самое неподходящее время развязывались шнурки, ветки деревьев хлестали по лицу, или он с трудом успевал уворачиваться от птичьего или обезьяньего помета, он щурился и смотрел на нее с подозрением. Она отвечала невинным вопросительным взглядом.
Но он ничего не говорил, и она могла развлекаться подобным образом весь день…
57 
