Особенно,... 
.
Очередная сказка о Золушке 
26 
— Но ни одна из них так и не заменила Энджел. Прекрасную, стройную, как осинка, с великолепными белокурыми волосами и загадочным, трагическим взглядом. Разве кто-нибудь может сравниться с ней!
— Неправда.
Усмехнувшись, Дженна потянулась к бутылке. Увы, уже пустой. В бокале Рейвена тоже не осталось ни капли.
— Тебе хочется еще?
— Нет, нет, — с хмельным усердием девушка ловила вилкой устрицу. — Если выпью, то наверняка брошусь перекрашиваться в блондинку. Непременно куплю бумажные крылья, чтобы хоть чуть-чуть походить на белокурого ангела, который вскружил тебе голову и похитил сердце.
— Что-то я не пойму, куда ты клонишь. При чем здесь крылья, белокурый ангел и мое сердце?
— Ах, да. — Дженна вдруг сникла. — Конечно, я не имею права совать нос в чужие дела. Я немного забылась. Извини.
Веселые искорки, светившиеся в ее глазах, неожиданно померкли, словно их задул набежавший предгрозовой ветер. Резкая перемена в настроении не ускользнула от внимательного взгляда Рейвена.
— Да нет. Ты не поняла меня. — И в подтверждение сказанного он примирительно сжал ее руки в своих ладонях.
— Да, да, конечно, — автоматически согласилась Дженна, взглядом лаская смуглую кожу. — Извини, — повторила она. Собрав в кулак остатки воли, отвела глаза и, чувствуя, что у нее нет сил притворяться и дальше, тихо промолвила — Сделаю-ка я несколько набросков, пока еще свежи в памяти впечатления и образы, навеянные прогулкой.
Не дожидаясь ответа, Дженна встала и, взяв блокнот и карандаши, поспешно скрылась за дверью.
Рейвен нахмурился. Руки бессознательно сжали высокий бокал. Лишь хруст стекла прервал на мгновение невеселые мысли. Он медленно разжал пальцы — на стол посыпались мелкие блестящие осколки. В каком-то оцепенении, не чувствуя боли, Рейвен стряхнул с ладоней мельчайшие острые стеклышки.
В следующий раз будешь умнее, говорил он себе. Зачем покупать столь хрупкую посуду? — Рейвен горько усмехнулся. Ты же слишком неуклюжий, неотесанный, грубый. И, соприкасаясь с прекрасными нежными созданиями, непременно ранишь их. Так сложилось с Энджел, а теперь повторяется с Дженной.
Рейвен откинулся на спинку стула и с тяжелым вздохом закрыл глаза.
Глава 6
Рейвен внезапно проснулся. Внутреннее чутье, отточенное за долгие годы общения с могучим мудрым океаном, подсказывало, что шторм позади. Шквальный ветер, еще вчера вздымавший гигантские волны, сменился бризом, шептавшим нежные слова. Яхта неподвижно внимала тихим речам, освещенная холодным серебристым светом луны, которая робко выглядывала из-за редеющих облаков.
Но вот сквозь ветер прорвался еле различимый звук, похожий на тихий плач.
Рейвен сразу догадался, откуда он исходит. Импульсивно сорвался с койки, твердо намереваясь броситься к Дженне, чтобы утешить и успокоить ее. Но тут же заставил себя забраться обратно под одеяло, прекрасно понимая, что, приблизившись к обворожительной, страстно желанной женщине, он ни за что не сдержится. Он станет страстно ласкать ее до тех пор, пока прекрасные ноги не раздвинутся, открыв влажную тайну и приглашая проникнуть туда. И тогда тугая, горячая от возбуждения плоть соединится с мягкой промежностью в сладчайшем союзе… Тайные мечты об этом мгновении преследовали Рейвена с тех пор, когда он впервые заметил женщину, которая бесстрашно сражалась со стихией.
Вожделенная картина заставила кровь почти закипеть. Никогда еще Рейвену не подходил столь близко к черте, за которой самообладание теряло силу и желания оказывались сильнее рассудка. Ни одной женщине не удавалось разжечь в нем такой сладостный огонь.
Рейвен лежал неподвижно, пытаясь обуздать непокорное тело и столь же непокорные эмоции. Совладать с собой было чрезвычайно трудно. Он знал, что потребуется несколько тягостных часов, прежде чем он снова сможет забыться и уснуть.
Вечером Рейвен долго ворочался, считая себя обязанным извиниться перед Дженной. Он полагал, что, закончив рисовать, она выйдет к нему. Так и не дождавшись, Рейвен, в конце концов, подошел к ее каюте и постучал. Голос, прозвучавший из-за двери, он узнал с трудом — настолько сухим и незнакомым казался он в сравнении с обычным ее задорным тоном. Разительная перемена в Дженне произошла, видимо, по его вине. Боль острым ножом полоснула Рейвена по сердцу.
Да, тяжелые мысли отнюдь не способствовали сну, так же как и сдавленные всхлипывания в соседней каюте. Душа Рейвена разрывалась от жалости. Но вот наконец рыдания стихли, слившись с шепотом ветра. Он облегченно вздохнул и закрыл глаза. Неожиданно он различил звуки осторожно открывающейся двери и крадущиеся шаги.
26 
