8 
Эти доводы заставили Рейвена подавить в себе желание дотронуться до гибкого женского тела, прильнуть к нему и проникнуть в жаркую манящую тайну. Главное, что он наверняка не встретил бы сопротивления. Женщина слишком благодарна ему. Но он же не хищник, несмотря на устрашающий вид, и не относился к тому типу мужчин, скорее даже самцов, которые непременно воспользовались бы ситуацией, чтобы удовлетворить физические потребности. Впрочем, именно из-за необычной внешности он не считал себя тем представителем сильного пола, который нравится женщинам. Рейвен выглядел слишком большим, слишком громоздким, неуклюжим и грубым. А кроме того, в его жилах текла индейская кровь, что было заметно внимательному взгляду.
Рейвен аккуратно поправил одеяло, чтобы скрыть нежный, соблазнительный розовый сосок, который притягивал его как магнит.
— Как насчет завтрака? — поинтересовался он.
— Даже не знаю. — Дженне стало неловко, что она, подобно спелой ягоде, так и напрашивалась на завтрак спасителю, но, похоже, совсем не возбуждала у него аппетита. Не случайно, увидев ее обнажившееся тело, мужчина постарался отвести глаза. — Я действительно не знаю, — нерешительно ответила девушка. — Хотя я здесь, разум, видимо, остался на морском дне.
— Ничего страшного, я отыщу его, когда в следующий раз отправлюсь на рыбалку, — сказал Рейвен сухо, но глаза сверкнули, как отполированные минералы на солнечном свете. — Кстати, у тебя есть имя или ты, как шаман, предпочитаешь скрывать его?
— Дженна Морган. — Девушка осторожно высвободила руку из-под одеяла, протянув для приветствия. — А ты, как я поняла, Рейвен?
— Да. — Ее ладонь ощутила крепкое теплое пожатие.
Некоторые мгновения мужчина и женщина, улыбаясь, смотрели друг на друга, сознавая, что официальная часть знакомства несколько запоздала, поскольку они пробудились обнаженными в одной постели.
Пальчики Дженны казались белоснежными и очень хрупкими на фоне смуглой загрубевшей ладони. Внезапно Рейвен вспомнил свои ощущения, когда женские ручки с любопытством исследовали его тело.
— Это имя или фамилия? — спросила она, убирая руку и быстро отворачиваясь.
— Когда я заполняю официальные анкеты — это фамилия, мое имя — Карлсон, — ответил хозяин яхты. — Но почти все называют меня просто Рейвен.
Он внезапно замолчал, вспомнив об Энджел и Гранте. Они звали его Карлсоном. Теперь Грант мертв. Его место занял Майлз Хокинс, Хок, — человек, которого полюбила Энджел. Казалось, ему следовало ненавидеть Хокинса, но он не мог испытывать подобное чувство к человеку, который вернул Энджел к жизни, подарив любовь и счастье.
Дженна заметила грустную, с примесью горечи улыбку. Ей хотелось спросить, о какой женщине вспоминает он с такой грустью, но она не решилась. Если есть печаль, значит, существует и любовь.
— Зови меня просто Рейвен, — оборвав воспоминания, предложил Рейвен.
— Рей-вен, — медленно повторила Дженна.
Ей нравилось, как легко скатывалось с языка его имя.
Усмехнувшись, Рейвен поймал себя мысли, что ему очень хочется знать, что прячется в глубине ее глаз, напоминающих лесное озеро. Улыбка, которой ответила Дженна, была открытой, дружелюбной, но отличалась той, что играла на ее губах раньше. Как будто, под одеялом, которым Рейвен накрыл ее сосок, напоминавший вишню, спряталась и часть женской души. А ранее она отражалась в глазах, которые светились радостью и благодарностью.
Неглубокая морщина пролегла между бровей. Так происходило каждый раз, когда Рейвен наблюдал жизнь, ускользавшую от взора в холодные бездонные глубины. Они всегда недоступны для человека, стоящего на палубе. Вот и сейчас какое-то трогательно-прекрасное видение исчезло, скрылось за глазами, ставшими вдруг непроницаемыми.
— Тебя кто-нибудь ждет? — спросил вдруг Рейвен.
— Ждет? — переспросила девушка.
Внезапное замешательство стало лучшим ответом на вопрос. Женщина явно одинока, так же как и он, причем настолько, что ей показалась странной идея, что кто-то может скучать по ней.
— Муж, семья, просто любимый человек, наконец, — мягко продолжил Рейвен, пытаясь поймать взгляд серо-зеленых глаз. — Возможно, кого-нибудь обеспокоит твое долгое отсутствие?
— О нет. — Дженна рассмеялась. — Мне двадцать четыре, но я свободна как птица. С мужем давно расстались, детей нет, а друзья знают, что я вернусь не раньше сентября. Что же касается хозяйки домика, который я снимаю, то мое исчезновение ее не огорчит, ибо я заплатила за месяц вперед. К тому же она много пьет.
8 
